из венгров не сумел оказать сопротивление, лишь некоторые из них, мгновенно протрезвев, пытались спастись бегством, но их настигали. По освещенному горящими факелами и пылающими шатрами лагерю метался верхом на белом коне возбужденный князь Владимирко Володарьевич.
– Бейте! Всех бейте! Бейте! – кричал он и сам рубил мечущихся в отчаянье людей.
Галицкие дружинники не заметили князя Мстислава, поскольку и он сам, и его окружение, и охраняющий их всех отряд Бруно находились в довольно-таки укромном месте, среди густых кустов и высоких деревьев. Бруно из-за своих дурных предчувствий велел оставить часть коней под седлами. Во время нападения Мстислав выбежал из шатра, а следом за ним появился Иван Воитишич. На князе были только нижняя рубаха, штаны и сапоги. Боярин успел натянуть на тело кольчугу и нахлобучить на голову шлем.
– Что делать? – спросил дрожащим голосом Мстислав у Бруно.
– Утекать, – не колеблясь, ответил тот.
Мстислав, Иван Воитишич и Бруно вскочили на коней. Ратники сделали то же самое. И отряд понесся во весь опор сквозь ночную тьму – прочь от верной гибели.
К рассвету беглецы преодолели немалое расстояние. Вид у всех был жалкий. Полуодетый князь Мстислав исцарапал себе в кровь лицо. Иван Воитишич потерял во время бешеной скачки шлем, и седые волосы боярина торчали в разные стороны. А большинству ратников приходилось тратить немало сил, чтобы удержаться на неоседланных конях. Лучше всех выглядел Бруно: он скакал в полном боевом облачении на вороном жеребце.
Миновав лес, отряд выехал на склон холма. Внизу была долина, а в ней расположились лагерем какие-то воины.
– Там отец мой, князь Изяслав! – радостно воскликнул Мстислав.
Иван Воитишич широко перекрестился.
– Слава тебе, милостивый Боже!
Это, действительно, был киевский князь Изяслав Мстиславович. Он с таким изумлением смотрел на приближающихся верховых, словно не мог поверить собственным глазам. Мстислав соскочил на землю, обнял отца и поведал ему о том, что случилось ночью. На киевского князя рассказ сына произвел удручающее впечатление.
– Вот вам и помощь от свояка, – процедил он сквозь зубы и добавил крепкое ругательство.
Иван Воишетич кряхтя слез с коня и низко поклонился.
– Не вели казнить, князь! Прости ради Христа!
– Твоей вины нет, боярин, – сердито отозвался Изяслав Мстиславович. – Ты же уграм вино в глотки не заливал.
Он принялся выспрашивать у боярина подробности ночного нападения.
Тем временем весть о случившейся беде разлетелась по лагерю, и вокруг отряда Бруно собралась толпа. Дружинники киевского князя глядели на прибывших людей кто с сочувствием, кто с недоумением, а кое-кто и со злорадной усмешкой. Некоторые негромко обсуждали позорный разгром венгров.
Растолкав дружинников, появился младший брат Изяслава
