совсем оборзели, не подступиться». Не очень красиво, согласен, но чем-то надо себя оправдать?
«Хуторок» встретил неотзывчиво. Пятничным вечером ожидалось некоторое движение. А тут – музей восковых фигур. За ближним к дверям столиком чей-то день рожденья кисло мусолился двумя семейными парами, отражаемыми друг другом, как зеркалом. Юные влюбленные в углу поверяли свои тайны двум полупустым пивным бокалам. Бармен, укачанный стойкой, тихо дремал на ее груди.
Нужный элемент отсутствовал, как мы ни вглядывались в темные закоулки зала.
– Лето, – сказал я. – Все на природу едут.
– Наверное, – хмуро отозвался Саныч.
И покосился на выход.
– Еще рано, – промямлил я. – Подтянутся.
– Угу, – мыкнул Саныч, перебирая что-то в кармане.
– Может, на улице посидим? – предложил я.
Домой не хотелось. Как здесь ни тоскливо, но дома еще хуже. Здесь хотя бы есть ожидание события. Дома вообще ничего нет.
– Давай, – рванулся к выходу Саныч.
Я думал, совсем убежит. И я бы его понял.
Нет, задержался.
Снаружи была пристроена открытая терраска на четыре столика, огороженная плетнем. Днем туда лупило солнце, и обычно она пустовала. Но сейчас солнце медленно уходило за дом, террасу по диагонали рассекала пыльная тень, и ближе к стенке можно было сидеть, даже и не слишком потея.
Там мы и пристроились.
– Может, в другое место пойдем? – спросил я, страхуясь от будущих упреков.
– В какое? – скептически посмотрел на меня Саныч.
Верно, вряд ли в другом месте будет лучше. Тут хотя бы люди ходили по улице, создавали иллюзию присутствия. И птички летали – тоже компания. И машины гудели – уютно. Да и, главное, выпить уже хотелось. Куда тянуть?
– Ну что, тогда как обычно? – спросил я.
– Надо было пузырь с собой взять, – сказал Саныч. – Не догадались…
– Возьмем, – кивнул я, чувствуя прилив деловитости. – Магазин рядом. А пока для затравки закажем ихнего. Чтоб потом не придирались.
– Давай, – вроде как расслабился Саныч.
Через полчаса тень стала гуще, а листья на деревьях ярче и значительнее. К тому же произошло важное событие: Саныч снял очки. Голубые его глазки смотрели на мир более оптимистично, чем я ожидал.
– Снял бы ты и кепку, – сказал я. – Тут тени и так хватает.
В сущности, мне было все равно. Рядом из нужных людей никто не появлялся, так что надобности в коррекции образа не имелось.
Саныч посмотрел на меня и неожиданно снял бейсболку. И сразу выявился основательный мужчина, а не ряженый неизвестно кто.
– Наливай! – сказал он решительно.
– Есть! – сдвинул я каблуки.
Но веселья не получалось. Поднимали рюмки мы исправно, в отработанном годами ритме. Сиди мы в гараже,
