была умна, да еще и остроумна, и это меня отрезвило на время.
Вернулись в который раз Саныч с Аней. Они держались чинно, как верующие в храме, но что-то с ними уже произошло. Лицо Саныча счастья пока не выражало, но в горделиво нахмуренных бровях ясно читалась гарантия надежды.
Голова Ани словно приклеилась к его плечу, и говорила эта голова неумолчно. От меня она будто пряталась, или я на нее не смотрел – неважно. Важно было то, что она находилась у плеча Саныча, и, судя по всему, там она собиралась пребывать и далее.
Добрый путь!
Меня тянуло поговорить с Инной. Но вместо этого мы начали целоваться. Может, я хотел подать пример Санычу, не помню. Или Инна, скорее всего, хотела подать пример мне.
Не вставая со своих мест, мы целовались, как школьники, без объятий.
Полные женщины знают толк в поцелуях. Лакомки, они и здесь продолжают свой пир. Они всасывают губы, как пастилу. И смакуют, не торопясь проглотить.
У нас ничего не могло получиться. Глупая затея. Хмель – он дурачил ее, не я. Как только моя рука втыкалась в гирлянду складок на ее боку, она тут же отдергивалась, как от горячего. И с этим я ничего не мог поделать. Я привык к другому, и невозможно было изменить свой тактильный набор, не содрав с себя заживо кожи.
Кажется, она об этом догадывалась. Мне было неловко. Она ведь многим желанна, говорил я себе. Вон, муж есть, наверняка, поклонники. А целуется как! Что из того, что ее талия на несколько сантиметров шире чьих-то там предпочтений? Получается, мы любим не человека, а сантиметры? Стыдно и нечестно.
Но это было пустое. Поцелуи продолжались, но уже и заканчивались, в отличие от выпивки. Ее, к счастью, было в избытке, и она меня в конце концов и переманила, верная, как старая любовница.
Остаток вечера задержался только в памяти Саныча. Я от него был счастливо избавлен. Как-то доехал домой, как-то улегся, даже раздевшись, – и все.
Глава 4. Новая жизнь
С неделю прошло, не меньше, прежде чем я добрался до гаража. Любопытство покалывало, не скрою. Потому и не звонил, чтобы узнать про все сразу.
Но догадывался: что-то есть.
Приехал пораньше, к концу смены. Сидел на лавочке, курил, посматривая на табло заводских часов. На той стороне проходной накапливался народ, наплывал, как рыба в сеть. Когда настала заветная минута, весь поток заколыхался и слитно двинулся на гребенку турникетов, рассекаясь ею на длинные, волнистые пряди.
По заводскому скверу потекли реки и ручейки трудящихся. Я смотрел внимательно, иногда кивал: немало кто из них отмечался в гараже у Саныча.
Мой основательный друг не спешил. Должность мастера не позволяла ему выскакивать в числе первых. Он появился, когда поток разрежился до полной прозрачности, и шагал неторопливо, высоко неся свой полированный череп.
Поздоровались, пошли по солнечным пятнам аллеи.
– Как дела? – спросил я.
– Нормально, – глядя строго перед собой, ответил Саныч.
Я
