орёт Джон. – Ты озверела?!
– Иди нахер! – отвечает та, – иначе убью, честное слово, зашибу.
В купальнике и с веслом она выглядит настоящей валькирией. Вот с кого надо ваять статуи в парках, думаю, а не с вульгарно упитанных особ, благодаря которым «девушки с веслом» прославились по всему Советскому Союзу.
Девушка с веслом. Скульптор Ромуальд Иодко.
– Кэт, – пятится назад, Джон, – Котёнок… это же я… неужели ты меня, из за этого…
– Всё! Кончено! – отрывисто говорит Кэт, – Скотина.
Умею я наживать друзей, нечего сказать. Вот ещё один «кровник» появился.
– Я тебя найду! – оправдывает полностью мои ожидания Джон, – ты ещё пожалеешь!
Он разворачивается и скрывается за деревьями.
– Стой, – говорю, – вот так стой, где стоишь, и не двигайся.
– Что? – не понимает она.
– Не двигайся, – я беру с упругого бока шлюпки камеру, и делаю снимок, – теперь на песок его поставь, а сама вдаль смотри… подбородок выше…
– Псих! – поражается она, – он же тебя чуть не избил сейчас. У тебя есть время о фотографии думать?
– О ней всегда есть время думать, – отвечаю, – зато ты теперь – настоящая. Не зажимаешься и не стесняешься. Спорим, ты себя на этих фотографиях не узнаешь.
– Спорим! – она кладёт весло и протягивает мне узкую ладонь. – Я, честно говоря, не думала, что из этого что-то получится.
– Из чего? – уточняю.
– Из фотосессии, – она садится на борт шлюпки, вытягивая ноги вперёд и по-детски зарываясь в песок босыми пальцами, – Просто хотела Джона позлить.
– У тебя получилось, – я сажусь рядом, – прям, по-полной получилось. Ты молодец.
– Извини, – говорит она без особой вины в голосе. – Не думала, что он так далеко зайдёт. Вообще-то, он трусоват.
– Трусливые, – говорю, – самые опасные. Потому что боятся, что их трусость будет заметна.
– А у него… правда? – она мнётся, – ну то, что ты сказал про ключи?
– Правда, – киваю, – твой Джон вместе с этой Ириной меня хотели отравить и ограбить. И, судя по всему, это дело у них организовано на потоке. Может, они и не любовники. Но совершенно точно – сообщники, подельники. Он преступник, Кэт.
Говорю так нарочно. Часто, ревность притягивает друг к другу даже сильнее, чем любовь. Гораздо проще бросить мудака, чем уступить другой, стерве-разлучнице.
– Почему не заявил тогда? – спрашивает она.
– Если б заявил, то точно у тебя свои кассеты не получил бы, – отшучиваюсь.
– Мы с Джоном в одном классе учились, – глядя на реку, рассказывает Кэт, – за ним все девчонки бегали. Он на гитаре играл, курил в туалете. А он выбрал меня, тихоню и отличницу.
Чувствуется, что у неё уходит стресс, и ей сейчас просто необходимо
