старую сосну, несколько яхт и вышедшего из деревьев толстого полосатого кота. На того уходит добрая половина плёнки.
– Теперь ты вставай, – требует Кэт, – я тебе позировала, теперь твоя очередь.
– Ладно, – встаю нехотя. – Хотя я не люблю себя в кадре, но для тебя сделаю исключения.
– Стой, – девушка опускает камеру, – это у тебя что?!
Сбоку на рубашке проступает кровавое пятно. Расстёгиваю пуговицы и вижу, что бинт пропитался насквозь.
– Идём, – говорит Кэт, – быстро!
Возле «Крейсера» дежурит несколько такси. Кэт кидается к первой стоящей машине и быстро договаривается с водителем.
– Давай доедем до аптеки, – спорю с ней я, – просто бинты купим. Там ничего страшного.
– Это всё из за меня, – повторяет Кэт, – всё из за меня. Какая я дура!
Такси останавливается у поликлиники. Мы проходим внутрь, минуя регистратуру. На мои вялые попытки сопротивления Кэт не реагирует. Она тащит меня через толпу пенсионерок, мамаш со справками в пионерлагеря и работяг с листами профосмотра, как ледокол баржу среди айсбергов.
У кабинета с надписью «М. Д. Силантьева, зам. гл. врача», она коротко стучит в дверь и тут же заходит внутрь.
– Катя? – темноволосая женщина с тонкими чертами лица отрывается от стопки медицинских карт, – Что случилось? Я, вообще-то, занята…
– Вот, – Кэт подталкивает меня вперёд.
Женщина хмурится и недовольно откладывает бумаги.
– Что у вас там?
Вместо ответа, молча расстёгиваю рубашку. М. Д. Силантьева подходит ко входной двери и защёлкивает её на ключ.
– Раздевайтесь.
– Совсем?
– До пояса.
Она срезает ножницами бинты, и я стискиваю зубы, когда подсохшая кровь отрывается от кожи. Шов выглядит неважно, распух и сочится сукровицей.
– Какой коновал вас штопал, молодой человек? – спрашивает врач.
– Не могу сказать, – отвечаю, – был в этот момент без сознания. Так что лично не знаком.
– Ждите здесь, – сообщает она, выходя за дверь и повторяя операцию с ключом, только на этот раз уже с другой стороны.
– Ты куда меня привела? – спрашиваю у Кэт.
Находится в запертом кабинете неуютно. Такое чувство, что М.Д. Силантьева лишила меня возможности сбежать и теперь вернётся с милицией.
– Успокойся, – говорит Кэт, – это моя мама.
Уважаемые опытные фотографы. Прошу простить меня за этот небольшой ликбез. Я выяснил, что многие читатели не сталкивались даже с основами, и надеюсь, что теперь для них постижение фотоискусства станет понятнее и интереснее.
Глава 7
– А почему Силантьева, а не Грищук? – нахожу самое умное, что можно спросить в этой ситуации.
– Мама
