облегчение – проснуться после такого сна. Как будто узнал, что подруга твоя беременна, но потом выяснилось, что все-таки нет.
И снова поднял бутылку.
– Тебе не следует столько пить, – раздался поблизости чистый, звучный голос. – Моя бабка вечно пила без повода, и плохо кончила.
Я сидел, прислонившись к кирпичной стене заброшенного склада. Стена была старая, полуразрушенная. Кусты акации и клены росли здесь густо, так что с дороги нас почти не было видно. За дорогой маячила вывеска захудалого сельпо. Пахло деревней и шпалами; рядом был железнодорожный разъезд.
Через заросли ко мне пробиралась Агата. В ее руках был пластиковый пакет.
– Я купила сок и булочки, – сказала она, уворачиваясь от ветвей с божественной грацией. – Выпей, пока тебя совсем не развезло.
Наш аэроплан стоял в лесополосе за поселком, под охраной старого пастуха, который случился неподалеку, когда мы приземлились. За скромную плату и бутылку водки, которая среди всего прочего оказалась в багажнике, мы уговорили его покараулить до вечера, пока мы не отыщем бензин и продукты.
Вторую, и последнюю бутылку я взял с собой.
Я не помнил, как взлетел прошлой ночью; все что осталось в памяти – скачки, луна и ужас, засевший во мне. Зато разговор у реки память сохранила во всех подробностях.
Агата присела рядом.
– Бедный, бедный Йорик. Ты совсем плох, кажется. А тут еще эта жара…
– Нам надо поговорить. – глухо сказал я.
– Конечно, мы поговорим, – ответила Агата, доставая из пакета коробку с соком. – Но сначала…
Она с хрустом свернула крышку и протянула коробку мне. Я качнул головой.
– Попей, – сказала Агата, – тебе скоро за штурвал.
– За какой штурвал?! – воскликнул я. – Ты вообще понимаешь, что происходит? – Мы угнали самолет! Я угнал, понимаешь?!
Сразу и вдруг меня начало трясти. Я всем корпусом повернулся к Агате и почти закричал ей в лицо: «Агата! Что это было?! Объясним мне! Я не истеричка! Я просто хочу понять! Как мы сели в аэроплан вчера?! Как взлетели?! Я чуть концы не отдал от твоего… зелья! Где мы сейчас?! Что от меня нужно Иванычу?! Это-ж черт знает, что такое!!!»
– Не переживай, Йо-йо, – ответила Агата спокойно и отпила из коробки, – просто вчера ты не рассчитал силы.
Она поставила коробку на землю и улыбнулась невинно.
– Наверное, не стоило мешать… как ты это назвал… «зелье»? Не стоило его мешать с водкой.
Она протянула руку и поправила челку, упавшую мне на глаза: «Никак не могу привыкнуть, что вы, городские, все сплошь невротики». И добавила: «Ничего личного».
Ее реакция окончательно сбила меня с толку: «Невротики?! Да как… вообще… да я…»
– Так. – я сделался строг. – В общем, так. Я никуда не лечу. Единственное, куда я пойду теперь – это в линейное отделение полиции. И объясню, что случилось; что мы, – я, – не виноваты. И – вернем аэроплан.
– И что именно ты скажешь? –
