style="font-size:15px;"> Когда Лотта думает о Японии, то представляет элегантных гейш с белым гримом на лице и красными губами. Интересно, а японские граждане Кале носят макияж?
– Я бы хотела когда-нибудь слетать в Японию. Но пока все мои попытки были неудачными.
Вайль поднимает бровь.
– А вы не знали, что самолеты из Берлина летают не дальше Веймара?
– Да что вы! Какие там самолеты, я пыталась взлететь своими собственными силами.
Она вытягивает руки и изображает звуки двигателя.
Дети Кайзера хихикают.
– Что вы смеетесь? Если захотите, я расскажу историю. Хотите?
Все трое кивнули.
– В детстве я видела в цирке прекрасную бабочку. Вообще-то это была женщина, но она летала. Правда! Ладно, ее держал тонкий канат, но я не могла понять, где он крепился. Дома я взяла подтяжки отца. Зацепила их на кухне на крючок, который держал бельевые веревки. Потом поднялась на стул, крепко прикусила ремни и прыгнула.
– И что? – спрашивает Сибилла с интересом.
Лотта прикрывает большим пальцем передние зубы и продолжает, бормоча:
– Когда я пришла в себя, лежа лицом на полу, рядом валялись два молочных зуба.
В этот раз даже Маргарете не может удержаться от смеха.
Сцена 3
Сомнамбулы – Грюнхайде, 1924 год
В эту ночь Лотта никак не может заснуть. Скомканное одеяло лежит на полу. Она открыла окно и сняла ночную сорочку, чтобы легкое дыхание свежего воздуха коснулось прохладой ее горячего тела. Но и снаружи стоит та же неподвижная духота, что и здесь, внутри. Единственное, что проникает в комнату – смесь запахов. В вязком воздухе аромат лунника становится невыносимо сладким. Он наслаивается на затхлый запах земли и смешивается с аккордом из смолы и сухостоя, в который неожиданно вплетается что-то еще. Запах сигарет?
Лотта встает и подходит к окну. Луна, словно огромный серебряный мяч, висит над верхушками елей. Луч освещает человека, который курит под деревом. При вдохе сигарета светится красным.
Лотта быстро набрасывает легкий халат на голое тело и поддается искушению ускользнуть от бессонницы. Она сбегает босиком вниз по лестнице еще до того, как человек успеет скрыться в недрах дома. Эта ночь так медленно тянулась, что не верилось в утешение утра. Наоборот, было ощущение, что переходное состояние, в котором ей приходится оставаться, лишает всякой осторожности. И накрывают мысли, от которых в реальной жизни при дневном свете легко защититься.
– Вы тоже не можете заснуть? – с сочувствием спрашивает Вайль, когда Лотта появляется перед ним.
Даже если он и удивляется ее наряду, то не подает виду.
Лотта берет у него сигарету. И только после жадной затяжки спрашивает разрешения:
– Вы же не против?
Улыбаясь, он забирает ее обратно.
