за сестрой! Встретимся у деревни.
«Как же не вовремя все случилось», – пронеслось у него в голове.
Ярош побежал вниз, чувствуя огромную злобу. Ещё несколько минут назад, он так радовался своему триумфу, такому чистому и правильному, а теперь вмешалась какая-то неясная сила и спутала все карты. Он рад был уйти, покинув отца в добром здравии и ясном уме, уйти, не беспокоясь о том, что оставит здесь. Теперь же что-то произошло, что-то, что наложит отпечаток на весь материк. Это было ясно сразу. Природа бушевала. Лютовало её первородное естество. Наверняка клирики или эти полоумные монахи, что бродят к своим вратам знают, в чем дело, но пройдет время, прежде чем их знание распространится по всем разделам. И как раз этого-то времени у него и нет. Шанс – очень редкий зверь, и его нужно использовать сразу, иначе он пропадет, растворится, как снег в руке и другого такого уже не будет. Если он не уйдет сейчас, то рано или поздно им с отцом предстоит длинный разговор, который развеет в нем всю решимость. Ярош знал себя хорошо. Совесть – его первейший враг! Ах, как жаль, что он не пришел в этот мир от Привратника, говорят, где-то стоят врата, которым под силу излечить этот недуг.
Он нашел следы, оставленные сестрой. Она катилась куборем.
«Вот неумеха! И падать, как следует, не научилась, – мелькнуло у него в голове».
Она лежала на мягком мхе, неестественно скрученная. Мурашки, холодной волной пробежали по его телу, от неприятной догадки, но обошлось, Велена была жива. Она жмурилась и стонала – видимо, ей крепко досталось при падении. На груди девушки неприятной липкой массой блестело содержимое её желудка.
– Ты цела? – спросил он, оглядывая её тело.
– Да… Голова сильно кружится. Тут кто-то воет, там… – Она неопределенно махнула рукой на спину Ярошу.
– Идти можешь? – спросил он, но тут же выхватил клинок и развернулся, очертив им длинный полукруг.
Сталь, покрытая рунической вязью, рассекла воздух и погрузилась во что-то мягкое. Раздался резкий визг.
Ярош повернулся и увидел четырех волков, один из которых стоял криво и свистел при каждом вдохе. Через несколько секунд он осел, взгляд уставился в пустоту, лапы начали царапать землю, дыхание участилось и через некоторое время затихло вовсе. Из шеи слабеющими толчками изливалась кровь. Другие волки не шелохнулись, только смотрели на него тем же злобным взором, что был у пса, разрубленного пополам. Он с облегчением подметил, что это обычные звери, хоть волки и были черны словно уголь. Даже в эту темень, окружающую их, они казались черными пятнами с мерцающими недобрым светом желтыми глазами. Один из них, что стоял посередине, пришёл в движение. Он ощерился, шерсть на загривке и морде вздыбилась, лапы озлобились клыками, и зверь приготовился к прыжку. Человек перехватил почерневший меч, выставил обе руки вперед и начал ждать.
Все произошло быстро: волк прыгнул, но промахнулся, челюсти хватили воздух. Ярош ушел с линии атаки и в полуобороте
