ты на людей:Что и в прекрасном изъяны бывают,
понято нынче тобой.
Правда, всегда
будешь бокал поднимать до бровей.
Но никогда
ты не смиришься с судьбой.
Подобна одна
цветам, расцветающим в парке небесном.
Подобен другой —
без трещин и примесей яшме чудесной.
Ты, может быть, скажешь,
что их не связала судьба, —
Тогда почему же сегодня смогли
в их жизни скреститься пути?
Ты, может быть, скажешь:
их вместе связала судьба, —
Тогда почему же лишь к праздным словам
сердца их сумели прийти?
Зачем одного
вздыхать заставляет тоска?
Зачем от другой
спокойная жизнь далека?
Исчезнет один,
как лунные блики в воде,
Исчезнет другая,
как в зеркале образ цветка.
Как много слезинок вместится в глазах?
Скажи мне, ты думал об этом?
Откуда же слезы
бегут, пока осень не сменит зима,
И льются весною до самого лета?
Слушая эту песню, Бао-юй оставался рассеянным, ибо не видел в ней ничего, и только звуки мелодии вселяли в него тоску и опьяняли душу. Поэтому он не стал допытываться ни об источнике происхождения песни, ни об истории ее возникновения и, чтобы развеять тоску, принялся читать дальше.
Каждый рад расцветающий сад
увидать пред собою,
Но сменяется краткая радость
бесконечной тоскою.
Перед пристальным-пристальным взором
Промелькнули за миг этой жизни дела,
И тоскливых-тоскливых видений
Отогнать, угасая, душа не могла.
Взор к родной стороне обращен,
Куда путь так далек, – чрез высокие горы;
И родителей только во сне посетив,
ты свое им поведаешь горе:
«Жизнь моя позади,
я до Желтых истоков дошла.
О родные мои!
Вы должны бы себя оградить
поскорей от житейского зла».
Парус один, непогода и ветер,
путь на три тысячи ли.
Нынче семья и родные сады
брошены, скроются скоро вдали.
Слезы, рыдания
могут лишь жизнь сократить.
Скажешь родителям:
«Дочь проводив,
должно ее позабыть.
Рока велением крах и удача
издавна всем суждены;
Встречи, разлуки
тоже судьбою даны.
Мы же отныне
жители разных земель.
Думайте вы
только о жизни своей.
Дочь уезжает от вас,
Бросьте заботы о ней».
Она в колыбели была,
Но мать и отца
в то время уже потеряла.
Конечно, она
средь богато одетых росла,
Но
