в Польше православных? – спросил он.
– Много, государь. В Киеве и воевода Острожский Константин Константинович и почти все князья православные.
– Задавят вас, – тихо сказал царь. – На теле церкви католической вы блохи. Вот и подавят вас, как блох. Или вычешут гребнем. Ни прав у вас, ни силы. Всё от того, что сами пытаетесь справиться, просите короля, чтобы не трогали вас. Кого просите? Сатану просите! И о том не думаете, что за людей вас не считают. Рим строит дорогу и выкорчёвывает все, ненужные ему, деревья.
От таких слов Вишневецкого наполнил ужас. Его сердце заколотилось, в лицо ударил жар, голова закружилась.
– Что молчишь? Разве не прав я? Сам видишь, к чему всё идёт. Пока у Польши с Литвой уния, они сдерживаются, а только едиными станут, всё на свой лад перепишут. И придётся вам, чтобы сберечь богатства и привилегии, переходить в католики.
Тут русский царь неожиданно тихо рассмеялся, и от этого смеха по телу князя пробежали «мурашки».
– В Сенате много добрых христиан. И митрополит Иона не допускает издевательства над верой, – проговорил Вишневецкий.
До него доходили слухи, что московит – волхв и предсказатель, и князю совсем не хотелось, чтобы такие предсказания сбылись.
– Что скажут ваши иерархи, когда их поведут на костёр, как еретиков? Не сдержать им папских иезуитов.
– Кто такие? – кашлянув в кулак, спросил шляхтич.
– Проповедники папские. Зело упорные и хитрые. Подкупом и угрозами всех переманят.
– Жигмунд не допустит. Он не хочет потерять свой народ.
– Польские магнаты спят и видят ваши вотчины в своих руках. Да и недолго ему осталось…
Вишневецкий отшатнулся.
– Как недолго? – воскликнул он. – Почём знаешь, государь?
– Ведаю, – просто сказал Александр.
Он и впрямь в последнее время стал видеть, столько у человека осталось жизни. Не как в компьютерной игре, конечно, а в виде насыщенности и плотности его ауры. Даже люди, находящиеся вдалеке от него, но которых он видел ранее, если он о них подумает, стали представать перед ним в своём энергетическом обличии.
Так он сначала подключил к своему контролю Петра Алтуфьева, который стал настолько полезным Александру, что Санька задумался о том, чтобы постоянно подпитывать того силой. Так между ними образовалась устойчивая энергетическая связь.
Потом таким же образом он «подключил» к своей силе Барму, Адашева и ещё несколько человек, выполнявших его поручения. Интересно в этом было то, что люди почувствовали Санькино вмешательство. А Адашев спросил прямо:
– Александр Васильевич, не ты ли мне силы даёшь?
И Санька не стал отпираться.
– Я, Алексей Фёдорович.
Адашев дурного не сказал, а лишь поклонился в пояс. Барма спокойно отнёсся к новым ощущениям. Через него Санька участвовал в создании
