слез. Она пыталась не скулить и дрожала всем телом.
С того дня собачка не отходила от меня ни на шаг. Она мешала убирать, валандалась под ногами. Если я выходила в магазин, сидела у двери и ждала моего возвращения.
– Русская, завтра мы едем на неделю на море. Возьмешь собаку к себе? Мы тебе заплатим. Смотри, какой я купальник купила Наташе! Наташа, померь! – это хозяйка с новым мужем приготовили мне сюрприз – отдых целую неделю и Рита в придачу!
Наташа, не заставив себя просить, тут же за одну секунду разделась до безтрусов на глазах всей семьи, включая меня и отчима, и надела купальник.
Все вопросы решены: купальник впору, с Ритой и со мной все улажено. Мы забыты на неделю.
Не лезть же в переполненный автобус с домашними животными, и мы отправились через весь город пешком.
Солнце уже садилось, когда я распахнула двери подвала:
– В нашем доме прибыло. Прошу любить и жаловать. Мадмуазель Рита!
Три пары глаз в гробовом молчании уставились на нас. Первым пришел в себя друг семьи Мишка:
– Отлично! Где ты такого молочного барашка надыбала? Вот мы из него чакапули и сварим (чакапули – суп из молодой баранины. Грузинское национальное блюдо). Костлявый сильно, не пойдет!
– Миха, разуй глаза! Сказано тебе – это болонка, мадемуазель Рита.
Весьма циничный Миха не сдавался:
– Откуда ты знаешь, что эта дама «мадмуазель»? Может она «мадам»?
– Знаю. Мне хозяйка говорила. Она ее никогда на случку не водила, соблюдая дык сказать, лучшие традиции старинного дворянского рода, блюдя свою честь и достоинство. Одним словом, пыталась корректировать природу и, по-моему, весьма в этом преуспела.
– Хорошо еще не кастрировали, – сердобольный Юрка первым протянул к ней руку, – эй, Чакапули, иди сюда, будем знакомиться.
Рита, быстро спрятавшись за моими ботинками, присела прямо к полу и попыталась зарычать.
– Нет, ты понял, она еще права качает! – Арис схватил ее за передние лапы и поднял на руки, – ну, что боишься, глупое растение? Будешь жить у нас, тараканов ловит, крыс гонять.
Дворцовая роскошь нашего подвала Риту восхитила. До поздней ночи она бегала по всем трем комнатам с высунутым языком, громко протяжно лаяла. Есть не стала, только три раза выпивала всю воду из любезно ей предоставленной консервной банки с надписью «кильки в томатном соусе».
Рита не стала членом семьи. Она стала ее духом, ее хранительницей. Она за полдня перезнакомилась со всеми соседями, поближе чем на полтора метра (ровно столько было до общего входа) не подпускала ничего живое. Она перестала прятаться за мою спину. Мало того, ко мне никто не имел права прикоснуться. Даже кончиком пальца. Рита делала вид, что дружит со всеми, и с Юркой, и с Арисом, и с Михой. Но ко
