понять, как можно ухитриться оставлять трусы в кухонной раковине, а в кровати сальные и томатные пятна с коробками от пиццы? Ничего не поделаешь – потомственная аристократия! Отец хозяйский был каким-то там главным врачом чего-то (его портрет висит в кухне прямо над Риткиной палаткой), а дед заседал в какой-то думе.
– Русская, ты что, не знаешь, что трусы гладить надо, а не в ящик мне пихать? – это Наташа достает из комода ворох разноцветных веревок под названием «стринг». Их, как выяснилось, я должна гладить.
Кстати, как оказалось, я должна гладить и баскетбольные носки Стефаноса сорок шестого размера, больше похожие на трубы для центрального отопления, чтоб «микробы умерли». Зато «постельное белье гладить не надо». И они были совершенно правы, ведь под горячим утюгом эта старая ветошь могла бы распасться на нитки. Я и это старалась понять: хозяйка, тратившая по 40000 драхм на фирменную майку для Стефаноса, почему-то не покупала себе нормального постельного белья и ложилась в кровать прямо в туфлях на гигантской шпильке.
– Русская, сегодня хорошая погода. Оставь балкон открытым подольше, пусть проветрится, – это хозяйка дает мне последние ценные указания перед высадкой на четыре этажа ниже.
– Как Вам будет угодно, – я кривлю гримасу, в местном понятии имитирующую улыбку.
Да, пожалуй после ее ухода первым делом я открою балконные двери. При «детях» нельзя, «их может продуть».
Яркое солнце ослепило меня. Я стою на балконе. Вся огромная площадь Айя София с собором посредине словно на ладони. До чего интересно смотреть с такой высоты на узенькие улочки с кишащими на них маленькими человечками. Однако, оказывается презанимательное зрелище наблюдать за людьми, когда они этого не видят. Вон молодой человек сидит в кафетерии, широко расставив колени, не спеша попивает кофе и крутит головой по сторонам. Две девицы в умопомрачительном «мини» уже четверть часа висят на телефоне-автомате, поочередно выхватывая друг у друга трубку. Пожилая Кирия, вся в золотых браслетах от щиколоток до запястий, не может оторваться от хозяйской витрины. И еще много-много занимательного…
Вдруг, я чувствую мокрое дыхание на своей голой ноге. От неожиданности взвизгиваю и отскакиваю. Бог ты мой, это формула лени – Рита впервые пришла осчастливить нас своим присутствием и впервые за все мое пребывание в доме выползла из своего убежища.
– Ритка, глазам не верю, неужели в самом деле ты пришла, О Боже мой! Ритка, я тебя впервые вижу в полный рост! Для такого аристократического образа жизни ты весьма изящная особа! Как тебе это удается?
Собачка робко замотала хвостиком и нежно лизнула меня за пятку.
– Рита, Рита проснулась! – продолжала бесноваться я, прыгая по балкону и показывая собаке «рожи».
Болонка как-то неловко, хрипло тявкнула, не видя от меня возражений, она вдруг залилась неумелым, надрывным от долгого молчания лаем. Она радостно заметалась
