запах, места не забыть.
Сколько в детстве возле мамки выл.
(Кто о нем сегодня станет выть?)
Запах смерти в месте том живет:
Раньше так отталкивал, пугал
А теперь так манит, так зовет,
И таким желанным вдруг он стал!
Пёс остановился у сосны.
На ноги усталость навалилась.
Лег. Уснул. И тут ему приснилось
(Он давно цветные видел сны),
Как щенком грызет сестренке ухо.
А хозяйка строго так журит:
Никакая вовсе не старуха,
Косточкой сейчас вот угостит,
По загривку мягко так потреплет,
Укорит: «Махнушка! Не шали!»
Он, во сне поскуливая, дремлет.
Если спишь, и сердце не болит.
Вот хозяин по грибы собрался:
«Гей! Махно! Ко мне. Пойдем гулять.
Будешь рядом, будто охранять.»
Как служил. Как верил. Как старался
Нос учуял человека запах.
Кто-то из лесу шагал тропой.
Не знакомый. Не опасный. Молодой.
Добрый. Радуется и идет без страха.
*******************************
По тропинке шел Артём. Мальчишка,
Внук Смирновых. Сослан к ним на лето.
Сбагрили родители сынишку:
Старики и рады им за это.
Некому в деревне с ним общаться.
Вот: затеял из себя первопроходца.
И пошел по лесу прогуляться,
Может, приключение найдется?
Видит: пес огромный под сосною.
Вроде добрый. Вон, хвостом виляет.
«Только, – думает, – а фигли его знает?
Если рядом я пройду с тобою?
Вроде не бездомный, – вон ошейник.
Смотрит честно, не рычит, не злится.
Старый. И слеза из глаз катится.
И прикольно, – на ухе репейник!»
«Пёс! Привет! А чо ты здесь разлегся?»
Встал Махно, вильнул хвостом и улыбнулся.
Он хотел сказать: «Да я, брат, спекся»
Только на наречиях споткнулся.
Не владеет речью человечьей
Каждая нормальная собака.
Понимает человеческие речи,
Но ответить, – не судьба, однако.
Остается лишь вильнуть хвостом:
«Свой я! Ты, пацан, меня не бойся!
Я не злой, ну да и ты при том,
Не злодеем пахнешь! Успокойся!»
«Симпатяга! Как же тебя звать? —
И рукой сторожко потянулся. —
Можно мне за ухом почесать? —
Робко так к собаке прикоснулся,
И за ухом мягко потрепал, —
– И мохнатый! Шерстью так оброс!»
«Он меня по имени назвал!» —
Удивился
