я вспоминаю, как пару недель назад снимала Глицинию, ползающую по тюкам сена. У нее и на них-то плохо получалось взбираться, ей не следовало даже пытаться лезть на вишню. Я прокручиваю видео в поисках нужного, и вдруг словно получаю удар под дых. Я забыла, что снимала Джозефа, когда навещала его в доме инвалидов.
Мой палец зависает над иконкой «удалить». Какой смысл хранить эту запись? Но затем я решаю один разок ее посмотреть. Выглядел Джозеф ужасно. Это убедит меня в том, что я все делаю правильно, позволяя ему умереть.
Я запускаю видео. Джозеф лежит, отклонив голову назад, взгляд блуждающий, кожа влажная и серая. На заднем фоне звучит мой голос, я болтаю о всяких безобидных вещах, которые я посчитала самыми подходящими для такого разговора.
Я смотрю на Джозефа с предельной сосредоточенностью, так, как обычно смотрю на людей, даже задумываясь об этом. Мне приходится так делать, чтобы у меня появился хоть какой-то шанс понять, кто они.
Я выпрямляюсь. Я заметила кое-что странное.
Я включаю звук на телефоне на максимум, несмотря на то что мой собственный голос напоминает мне скрежет ногтей по школьной доске.
Я смотрю видео от начала и до конца три раза подряд. С каждым просмотром все становится понятнее.
Глаза Джозефа, как и всегда, бегают из стороны в сторону, но иногда они чуть приподнимаются вверх. Это происходит, когда я упоминаю змей. Каждый раз. Джозеф обожал своих змей. Это не может быть совпадением. Но как такое может быть? Он же без сознания.
Я снова смотрю видео. Я упоминаю змей раз десять, и каждый раз его глаза реагируют. Мой мозг гудит, пытаясь с этим разобраться. Насколько вероятно, что это просто совпадение?
Это не случайность.
Я снова и снова пересматриваю видео, силой воли пытаясь его изменить. Это не может быть правдой. Внутри меня все холодеет.
У меня дрожат руки, когда я хватаюсь за ноутбук и набираю в поисковике: «Могут ли пациенты в вегетативном состоянии реагировать на что-либо?»
Я нахожу статью, в которой говорится, что пациенты в состоянии овоща могут бессознательно реагировать на звук своего имени. Я также нахожу статьи, в которых утверждается, что некоторые пациенты, которые, как предполагалось, находились без сознания, на самом деле все осознавали. Во время одного исследования четыре из двадцати трех пациентов, которых считали овощами, оказались в сознании. Один из комментаторов высказался следующим образом: «Из-за этого возникает много этических проблем, например, закон допускает смерть пациентов, которые постоянно находятся в вегетативном состоянии, путем прекращения лечения и ухода. Если же пациент проявляет реакцию на что-либо, то это незаконно, даже если он четко дает понять, что хочет уйти из жизни».
– О боже! – говорю я. – Боже, боже мой!
Я встаю и понимаю, что направляюсь к двери. Джозеф может быть заперт в своем теле, неспособный даже сказать нам, что он есть, он там. Я нащупываю пальцами дверной косяк и прижимаюсь к нему головой. Он холодный. Мне трудно дышать. Как
