нормально. Это привычка к ее физическому присутствию. Ты ее больше не видишь, теперь ты должна ее ощущать. Ты же нос, Талин, у тебя есть огромное преимущество. Сосредоточься на ее присутствии.
– Ты тоже это делаешь?
– Да. Я это делал, еще когда она была физически здесь.
– Почему?
– Нона не так-то легко подпускала к себе.
Талин задумалась. Что Теодор хотел сказать? Сколько она их знала, они всегда были очень близки. Насколько было известно Талин, их связь началась, еще когда Нона была замужем. Она не могла быть в этом уверена, бабушка была скрытной и не выставляла напоказ свои чувства. Теодор много значил для нее, он был, наверно, единственным мужчиной, которого она любила. Талин захотелось его расспросить, но стыд ее удержал. Стыд и страх. Ей не хотелось, чтобы потускнел бабушкин образ.
– Она рассказывала тебе когда-нибудь о своем детстве?
Теодор всмотрелся в нее. Его не удивил ее вопрос.
– Упоминала иногда.
– Что она говорила?
– Что ей всегда не терпелось вырасти, чтобы уехать и посмотреть мир. Что ее обоняние и любовь к запахам спасли ее.
– Спасли от чего? – спросила Талин.
– От мира, от всего… – ответил Теодор.
Талин поколебалась. Она никому не говорила о конверте, о письмах и тетради в кожаной обложке. Голубые глаза Теодора были устремлены на нее.
– Она когда-нибудь упоминала при тебе Луизу Керкорян? – задала она вопрос.
– Нет.
– Нона кое-что оставила мне перед смертью. Рассказ. Я думаю, это что-то очень важное.
– Несомненно. Иначе она бы тебе его не оставила. Ты прочла?
– Читаю.
– Ну вот, продолжай. Ты найдешь там ответы, которые ищешь. И которых не ищешь тоже.
Он поймал вопросительный взгляд Талин.
– Нона хотела, чтобы ты знала.
– Чтобы я знала что?
– Кто ты, откуда.
– Но почему она ничего не сказала мне при жизни?
– Наверно, не могла.
– Нона могла все, ты же знаешь.
Теодор улыбнулся, услышав эти детские слова Талин. Он как будто вновь увидел ее маленькой девочкой, не отходившей от бабушки, впитывающей каждое ее слово, боготворящей ее.
– Твоя бабушка была чудесной, уникальной, особенной, удивительной, согласен. Но тебе придется признать, что она была всего лишь человеком.
Талин не поняла слов Теодора. Ее рассердила его откровенная улыбка. Она поймала себя на том, что хочет возразить ему и встать на защиту Ноны, но промолчала.
– Я не знаю, что делать. Я видела мир ее глазами.
– Но ты чувствуешь его своим носом. Сделай его компасом. Нона была твоим проводником, она всегда будет с тобой. Но теперь ты должна вырасти. Ее «уход» дает тебе этот шанс.
– Как тебе удается всегда быть таким мудрым, Теодор?
Он лукаво улыбнулся.
– Если
