Сначала он расшифровывал слова по отдельности, а затем уже, облегченно вздохнув, торжественно произносил предложение целиком.
Послушав минут десять, полковник сообщил солдатам, что в связи со служебной необходимостью политзанятия переносятся на вечер, и пригласил Серегу в канцелярию.
Слушать объяснения по поводу замполита не стал. Швырнув на стол чужой конспект, потребовал, чтобы тот представил свои.
Конспекты у Сереги были. Какие-то. Со съездами, пленумами и их историческими решениями.
Почитав, проверяющий поинтересовался:
– А где речь Леонида Ильича на таком-то пленуме?
Серега заверил, что она есть, но в другом конспекте, который где-то там, дома.
– А остальные тоже «где-то там, дома», – ехидно заметил полковник про конспект с работами другого Ильича.
– Так точно, – подтвердил лейтенант.
– И какие же вы его работы знаете? – с той же ехидной улыбкой не унимался инспектор.
Серега знал. Несколько. Мучительно напрягая память, он назвал их, закончив «Детской болезнью левизны в коммунизме».
– И о чем же она? – все никак не мог угомониться полковник.
Детские болезни Серега знал. Несколько. Но какую из них подхватила «левизна в коммунизме», угадать не смог.
Монолог инспектора был очень эмоциональным и содержательным. Самым ласковым и безобидным словом в нем было «безобразие». Завершился он обещанием: «Уволить лейтенанта к такой-то матери».
Такой ответной реакции проверяющий явно не ожидал.
– Наконец-то, хоть вы меня понимаете. Вот уже почти год прошу, – Серега попытался приобнять полковника и положить голову ему на грудь. – На вас вся надежда. Вы для меня как отец родной, – заверил он.
Хлопнув дверью, тот вылетел из канцелярии и прямиком направился в кабинет начальника политотдела. В приватной беседе он сообщил начпо, что о наметившемся уже вот-вот переводе в штаб округа тот может забыть и что остаток службы он проведет здесь, в этой чертовой части.
Когда комиссия убыла, на подведении итогов начпо уже Сереге соответственно пообещал, что тот прослужит с ним вместе еще как минимум лет пять. Естественно, лейтенантом.
Серега приуныл. Ладно – лейтенантом, но «еще как минимум лет пять». Такая перспектива совсем не радовала.
Последовавший за этим Серегин «прикол» получился жестким. Он потом и сам о нем сожалел. Говорил, что получилось спонтанно. Но как уж вышло.
Начпо уезжал в отпуск. В четыре часа утра УАЗик должен был отвезти его в аэропорт, но разбуженный вовремя водитель что-то замешкался и вовремя к подъезду не прибыл.
В ту ночь Серега был помощником дежурного по части. Дежурный в это время отдыхал. Разгневанный полковник влетел в «дежурку», и, естественно, весь его гнев обрушился на лейтенанта.
Серега не ожидал. Он-то, не теряя времени даром, разложив матчасть, писал
