это, можешь на неприятности нарваться, – предупредил Толик.
– Так они ж в парандже, что я там увижу?
– Все равно не любят.
– Толь, смотри, дед чешет в калошах, как у моей бабушки. Только бабуля их на валенки надевает, а дед на босу ногу.
– Они и зимой так ходят.
– А что мы им с Союза носки прислать не можем?
– Можем. Потом тебе же в дукане они их и продадут.
– А зачем мужикам такие длинные рубахи? Это же неудобно.
– Очень даже удобно, например, отправлять естественные надобности. Думаешь, зачем вон тот в сторонке присел?
– Чего, прямо в городе?
– А где? У них же нет общественных туалетов.
Перед ними ехала расписанная под хохлому, забитая людьми барабухайка.
– Классная машина, – оценил Федор. – Вот бы на такой по родной деревне.
– Ну да, все бы бабки, побросав семечки, соскочили бы с завалинок, чтобы с тобой покататься, – поддержал Анатолий.
– Толь, а почему он поворот не показал?
– Так ведь нечем. Ты разве не заметил, у него, кроме гирлянды разноцветных лампочек, другого электрооборудования либо нет, либо оно не работает.
– А как ты узнаешь, куда он поворачивает?
– Вот когда повернет – тогда и узнаю.
Вдоль улицы с обеих сторон плотными рядами тянулись маленькие обшарпанные магазинчики.
– Толик, а зачем их столько? Вон у нас один универмаг или универсам на всю улицу – и достаточно.
– Так они здесь живут в основном торговлей. Деньги появились – открываешь свой дуканчик.
Не знал тогда Федор, что пройдет всего несколько лет, и улицы наших городов покроются чередой таких же дуканчиков, гордо именующих себя павильонами и бутиками.
Они остановились около одного из них.
«Надо пару баночек чая купить», – сказал Толик.
В этом дукане продавали только чай, и его аромат был слышен даже на улице. Он продавался и на развес из больших тряпичных мешков, и в разноцветных металлических коробочках и картонных пачках, сплошными рядами лежавших на стеллажах вдоль стен.
Покрутившись в дукане и повертев различные коробочки и баночки, Федор сказал: «Сейчас» – и направился к машине. Толик с интересом наблюдал за ним.
Воспитанный в духе коммунистической морали Федор знал, что все лучшее производится и растет в Союзе. А если это у нас не растет, то завозится из других стран, но только самое лучшее. Получив инструктаж от знающего человека, он вез с собой две бутылки водки, черный хлеб, большую банку селедки, батон докторской колбасы и еще прихватил с собой пачечку чая, того самого, индийского со слонами. Достав последнюю, он протянул ее дуканщику. Тот корявыми пальцами расковырял, понюхал. Кривым желтым ногтем достал несколько чаинок, пожевал их, выплюнул и протянул Федору пачку назад, произнеся при этом тираду на непонятном языке.
– Что он сказал? – спросил Федор.
