у тебя хвост там припрятан, – разглядывал Мельхиор засмущавшуюся Каю.
– Там у неё припрятано дупло с клыками, длинная пасть вместо позвоночника, а сам он спереди, к нему рёбра крепятся, – объяснила богиня-кошка.
– Это у тебя там склад всяких вещиц бесполезных?! – удивился Мельхиор.
– Очень даже полезных! – возмутилась та, ловкими движениями рук и хвоста доставая из-за спины разные предметы. – Огниво, расчёска, сушёные грибы…
– И много у тебя там всего? – поинтересовался некромант.
– Что успела спасти да что накопила от подарков гостей, – ответила Кая.
– Которых она сожрала, – на всякий случай дополнила Баст.
– Они все были мерзавцами и проходимцами, – вступилась Анника, тоненькой тросточкой постукивая по земле перед собой.
– Это она тебе так сказала? – фыркнула богиня-кошка. – Знаешь, здесь о Вольных Городах говорят, что там детей жертвуют идолам на каждый праздник, а некромант всюду распространяет болезни, чтобы побольше нежити поднимать. В Вольных Городах же ходят байки об Империи, будто тут ступить нельзя против местных уставов, а правитель – уродливый плод затянувшегося инцеста кровосмешения одного рода.
– С хульдрой спелись, это ж надо, – дивился Мельхиор, разглядывая щупленькую девицу в накидке.
– Я же говорила, имперцы в походе на Вольные Города сожгли её хижину и освятили место, лишив дома. Она примкнула к нам. Жила как отшельница, так что всё вокруг ей в диковинку. С ног сбились бродить по столице, когда она разглядывала каменные дома, монументы, фонтаны… Никогда прежде ничего такого не видела. Эх, я бы тоже с удовольствием посмотрела. Вы же не станете её обижать? – забеспокоилась слепая танцовщица.
– Обижать я пойду кое-кого другого, – преобразил чернокнижник свой наряд в мантию кардинала, заходя в своей широкой шляпе внутрь трактира.
Там Лургара, прижимая к стойке, пытались вдвоём скрутить лысый и сиплый из стражников, что они уже раньше видели. На полу без сознания валялся самый задиристый и говорливый, тот, с чёрными кудрями, а ныне разбитым черепом. Ещё один, усач, любящий карты, затаился вообще вдали, выглядывая своими крупными глазами из-за стола и стараясь держаться от драки подальше.
Ближайшие столы валялись на боку, разбитая посуда и цельные катящиеся бутылки виднелись в проходах между ними. Несколько попавших под горячую руку местных мужиков – не то пришедших на помощь страже, не то попытавшихся унять разгорячившихся драчунов – лежали, держась за побои и ушибы, больше не влезая в схватку. В том числе среди них был и тот монах, желавший запретить въезд в столицу всем нелюдям.
О зелёную голову полуорка разбили ещё одну бутыль, треснув ему по затылку. Пролитое вино смешивалось с желтоватой кровью из образовавшихся порезов, но громила всё равно изогнулся телом, развёл руки и отбросил от себя двух стражников.
– Именем Пресвятой Церкви приказываю прекратить безобразие и покаяться! –
