иметь что-то, что бы я мог защищать, а мама не разрешает мне завести даже щенка.
Значит, всем этим для меня станет новый малыш Тео.
– Мне нравится эта идея, Тео. Из нас получится отличная команда.
Вдруг из окна выглядывает мама Тео, чем и прерывает наши мечтания. Ее живот такой круглый и большой, что легко удерживает москитную сетку. Там внутри должно быть что-то большое, размером с арбуз.
Может, нам лучше назвать ее Арбуз.
– Теодор! Мы едем в больницу!
Из дома выбегает отец Тео, неся по меньшей мере семь пакетов, два из которых, связанные между собой, болтаются у него на шее. Его лицо свекольно-красное, такого же цвета, как и минивэн, в который он забрасывает вещи. Он выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок. Или нет, так, будто у него случится сердечный приступ. Он сильно вспотел.
– Сейчас, сынок! Скоро родится ребенок! – кричит его отец, спотыкаясь о выбоину на подъездной аллее, пока мчится обратно к дому.
У моего друга загораются глаза.
– Она идет, Брант! Ты это слышал?
– Я слышал, – с нетерпением говорю я, немного завидуя своему другу. Я хочу младшую сестренку. На самом деле я бы променял все на свете на младшую сестренку.
Ты слышишь это, небо? Я отдам все что угодно за младшую сестренку!
Не знаю, зачем я рассказываю о своей мечте небу, но мама всегда поднимает взгляд в потолок, когда молится по ночам. Может быть, она разговаривает с небом.
Может быть, оно слушает.
Облако из сахарной ваты не отвечает, как и заходящее солнце. Птицы не поют. Верхушки деревьев покачиваются, но тоже молчат.
Мое желание украл ранний летний ветерок, и оно никогда не будет услышано.
Тео садится на велосипед и машет мне рукой на прощание, усиленно крутя педали. Он чуть не падает на тротуар, крича мне взволнованно:
– Увидимся, Луиджи!
Я ухмыляюсь, услышав это имя. Луиджи. Это значит, что я воин. Защитник.
Герой.
А это намного лучше, чем «чмошник».
– Пока, Марио! – кричу я в ответ.
Тео снова чуть не падает с велосипеда, когда пытается помахать мне еще раз; велосипед шатает из стороны в сторону, но он ловит равновесие и мчится домой как раз в тот момент, когда его отец подводит маму к минивэну. Она держится за свой большой живот, издавая ужасные, наполненные болью звуки. Она определенно не выглядит счастливой.
Ничего не понимаю.
– Брант, дорогой… уже почти время ужина.
Я вздрагиваю от неожиданности, а затем оглядываюсь через плечо. Мама машет мне рукой из дверного проема, ее темно-медовые волосы разлетаются от порыва ветра.
– Иду! – кричу я ей в ответ, украдкой бросая последний взгляд на моего друга, запрыгивающего в машину вместе со своими родителями. Тео еще раз энергично машет мне рукой на прощание, когда машина, скрипнув шинами, выезжает с подъездной дорожки.
– Заходи в дом, Брант.
