я найду его для тебя, Брант, – говорит она, сжимая мне руку. – Я обещаю.
Я понимаю, что это обещание она не в силах выполнить, но все равно улыбаюсь.
– А теперь ты можешь спеть мне песенку про радугу?
Миссис Бейли придвигает свой стул поближе к Джу и проводит ладонью по моей руке.
– Может, мы оба споем ее?
Джун с энтузиазмом кивает:
– Да, пожалуйста. Она моя любимая.
Это и моя любимая, Джунбаг.
Раньше она была моей любимой потому, что напоминала мне о маме.
Теперь она напоминает мне о Джун.
Миссис Бейли переплетает свои пальцы с моими, убирает со лба Джун выбившуюся прядь волос и делает глубокий вдох. Мои веки опускаются.
Мы поем.
В ту ночь все мы дали обещания.
Я пообещал, что больше никогда не буду отвечать жестокостью, и, ну… я чертовски хорошо хранил это обещание. Я сбился с пути только один раз, много лет спустя, и мне хочется верить, что у меня на то были веские причины. (Уайетт Нипперсинк может со мной не согласиться.)
Но так оно и было.
Страх сорваться, поддаться слепой ярости, как это сделал Лукас Эллиотт, был в высшей степени эффективной мотивацией на протяжении многих лет.
А потом было обещание Тео.
Тео больше никогда не оставлял Джун после инцидента в домике на дереве. Он опекал ее сверх меры, горячо преданный, и, в отличие от меня, не боялся наброситься на любого, кто подвергал Джун опасности.
Даже если этим человеком был его лучший друг.
Даже если этим человеком был я.
И наконец, Эндрю Бейли.
Эндрю дал свое обещание той ночью: он поклялся, что это был последний раз, когда мы ступили в этот богом забытый домик на дереве.
С восходом солнца от него осталась лишь куча дров.
Глава восьмая
«Первое рождество»
Брант, 12 лет
Маме всегда больше нравились разноцветные мерцающие огоньки, чем белые.
Я любуюсь красиво украшенной елкой, переливающейся всеми цветами радуги, и это напоминает мне о ней. Моей маме. Она любила Рождество, и она любила радугу.
Джун вбегает в гостиную, кружась в праздничном платье.
Светло-каштановые волосы завиты в мелкие кудряшки. Они подпрыгивают, пока она отрабатывает движения, которые разучивала в балетном классе. В течение последних двух месяцев она провела значительную часть своих занятий в гипсе, участвуя только в менее сложных номерах. Но это, кажется, не остудило ее пыл. Моя маленькая балерина предана своему делу, как никогда. Наконец несколько недель назад ей сняли гипс.
Она даже попросила на Рождество блестящие туфли, и я потратил все свои карманные деньги на идеальную пару. Миссис Бейли предложила купить их, но мне показалось, что это возымеет не совсем тот эффект. Я хотел купить их на свои собственные деньги, поэтому
