подобное замечание будущему государю!), и он отправил Порошина в отставку. Но предсказание учителя сбудется с абсолютной точностью. Правда, до этого пройдет еще 35 лет, наполненных событиями, как радостными, так и, в большей части, печальными и даже трагическими.
Екатерина, как от нее ни скрывали, видела некоторые странности в поведении сына. Особенно ее заботила частая, ничем извне не мотивированная смена настроений. Ей казалось, что это непостоянство связано с рано развившейся и не находящей удовлетворения чувственностью. И она решила сына женить.
Великая княгиня Наталья Алексеевна, первая жена Павла Петровича.
Желающих узнать подробности обоих браков Павла Петровича я снова отсылаю к книге «Принцессы немецкие – судьбы русские». Здесь скажу только, что императрица, хотя и сама избрала семейство ландграфов Гессен-Дармштадтских, с которым считала возможным породниться, не отказала сыну в праве самостоятельно выбрать одну из трех принцесс. Если вспомнить, как выдавали замуж ее, это было весьма демократично. Более того, она не стала возражать, когда Павел выбрал ту, которая ей самой понравилась много меньше сестер. Не исключено, что он сделал этот выбор назло матушке. За что в итоге и поплатился. Но сразу после свадьбы он был счастлив и даже к матери стал относиться терпимее.
Правда, вскоре сделался мрачен, его взгляд горел тревожным огнем, с матерью держался то подчеркнуто холодно, то был дерзок и груб. Екатерине докладывают: молодая великая княгиня плохо влияет на Павла, попрекает его, почему он терпит, что его матушка слишком засиделась на троне, его троне! Государыня ничего не предпринимает: «Я знаю, что Павел будирует против меня, но всем наследникам кажется, что они лучше справятся с государственными делами. Я могу утешаться одним: его сын также будет будировать против него самого». Ее пророчество сбудется через 27 лет…
Что же касается нетерпеливой жены наследника, великой княгини Натальи Алексеевны, то она вскоре скончается родами. Так что подстрекать Павла Петровича какое-то время будет некому.
Смерть жены повергла его в отчаяние. Видя его состояние, Екатерина отдала сыну пачку писем: любовных писем его лучшего друга, графа Андрея Кирилловича Разумовского, к его обожаемой жене. Обняла (в их отношениях такое проявление чувств – редкость), сказала: «Они недостойно злоупотребили твоим доверием». Наверное, это было жестоко. Но она хотела помочь, исцелить. Сама всегда предпочитала знать правду. Любую. И исцелила. Через полгода, когда подобрала ему новую невесту, он с веселым любопытством расспрашивал: «Блондинка? Брюнетка? Маленькая? Высокая?»
Однако при том, что великий князь легко и охотно отдался радостям новой семейной жизни, коварство первой жены навсегда оставило неизгладимый след в его душе. С теми, кого любил, в юности он бывал трогательно, по-детски доверчив. Именно так относился к Наталье и Андрею. Больше это не
