Николай I присутствовал на коронации своего старшего брата Александра и выдержал без капризов весь долгий, утомительный даже для взрослых ритуал.
Когда Николаю минуло пять лет, брат подарил ему лошадь, на которой малыш без труда научился ездить верхом. Первой его игрушкой стало деревянное ружье. Но, по его собственному признанию, сделанному много лет спустя, никогда в жизни не получал он лучшего подарка, чем маленькая комнатная собачка, с которой всю ее жизнь не расставался.
К сожалению, светлые впечатления раннего детства были частью затемнены, а частью и вовсе стерты впечатлениями более поздними. А эти впечатления были безрадостны.
Еще при жизни Павла I главный надзор за воспитанием великого князя Николая был поручен бывшему начальнику I-го кадетского корпуса генералу Матвею Ивановичу Ламздорфу. Единственным его достоинством было то, что он состоял в родстве, пусть и дальнем, с бывшим наставником Александра и Константина Цезарем Лагарпом, чьи педагогические успехи были несомненны. Расчет на то, что родственник окажется столь же успешен, вряд ли свидетельствует о прозорливости родителей Николая Павловича. Впрочем, не исключу, что Павлу было безразлично, как будет воспитан и образован тот, кого он считал «гоф-фурьерским ублюдком».
Великий князь Николай Павлович в юности.
Хотя разговор, состоявшийся при назначении Ламздорфа, такое подозрение не подтверждает. Когда Павел сообщил генералу, что выбрал его воспитателем своих младших сыновей, Матвей Иванович ответил: «Вполне чувствую великую милость ко мне Вашего Императорского Величества, но не смею принять столь лестного поручения из опасения, что не сумею исполнить его с тем успехом, которого от меня ожидают». На это вполне самокритичное признание император возразил: «Если вы не желаете исполнить моего желания ради меня, то должны это сделать во имя России. Но предупреждаю вас, чтобы вы из моих сыновей не сделали таких повес, каковы, по большей части, немецкие принцы». И генерал, поняв, что от него ждут строгости, а не снисходительности и баловства, взялся за дело.
Что же до Марии Федоровны, то она вполне одобряла варварские приемы воспитания, которыми пользовался хороший служака, но строгий, бездушный формалист генерал Ламздорф, превыше всего ценивший в воспитанниках беспрекословное повиновение.
В некоем подобии автобиографии, написанном в 1831 году, император Николай I откровенен: «Мы (Николай и его младший брат Михаил. – И. С.) поручены были как главному нашему наставнику генералу графу Ламздорфу, человеку, пользовавшемуся всем доверием матушки… Граф Ламздорф умел вселить в нас одно чувство – страх, и такой страх и уверение в его всемогуществе, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий. Сей порядок лишил нас совершенно счастия сыновнего доверия к родительнице, к которой допущаемы были редко одни, и то никогда иначе, как будто на приговор. Беспрестанная перемена
