страшные лица. Гарь.
Она бежала, старалась смотреть только под ноги.
Дневной свет и нестерпимый шум вокруг на мгновение ослепили и оглушили.
На верхней палубе, затянутой плотным дымом, царила полная неразбериха. Крики боли и ярости тонули в грохоте орудий. Повсюду носились вооружённые тени и коротко перекрикивались на языке мореходов.
Растерянная, Селин озиралась в тщетной попытке сориентироваться и увидеть знакомые лица. Над ухом раздался громкий металлический щелчок. Она отпрянула и пригляделась.
Сонный рябой калека с железной ногой преобразился: он сноровисто заряжал арбалет и ловко выпускал в толпу болты один за другим, осклабив уродливое лицо…
Однорукий верзила-полотёр, которого вот только недавно звал мыться жуткий старик, легко взмахивал громадным топором, прорубая путь к капитанскому мостику…
Рыжеволосая крошка Дафна тенью скользила в толпе, оставляя за собой хрипящие тела. Обе её руки, вооружённые длинными ножами, темнели от крови по локоть…
Кто-то из пиратов было замахнулся на квартирмейстера, но вдруг из груди негодяя выскочило лезвие и спряталось обратно. Из раны мгновенно хлынула кровь. Фаусто обернулся и добил врага, резко выдернув кривой ятаган из его горла.
– Птичка! Сейчас же убирайся отсюда! Берегись чёрных повязок и узкоглазых! – проорал рядом Брут, сбивая с ног какого-то хмыря. Он быстро сунул ей в руки мушкетон с порохом и махнул в сторону. – Бегом на корму, прячься!
Дважды повторять не пришлось. Де Круа побежала сквозь бой. Уворачиваясь от атакующих, она напряжённо высматривала людей с чёрными повязками на головах и лица с узкими глазами, что бы это ни означало.
Оскаленные мореходы, мелькание клинков в дыму, крики, взрывающиеся брызгами щепы борта – палуба превратилась в филиал Преисподней. От похожести «своих» и «чужих» казалось, что на корабле случился бунт, и единая команда воюет сама против себя.
Оглушительные звуки пальбы, удары металла о металл и крики почти уже не достигали слуха. В голове стучал только собственный бешеный пульс.
Профессор де Фонтенак когда-то рассказывал об опасностях для благородных дам попасть в руки морских разбойников и об их особой ценности как добычи. Антуан тогда ещё зашёлся мерзким хихиканьем и всё предлагал «поиграть в пиратов».
Селин готова была кусать локти и ненавидеть себя за то, что вообще покинула каюту, – но на сожаления не оставалось времени.
Уворачиваясь от мелькавшего оружия и искажённых злобой страшных лиц, она шаг за шагом продвигалась к спасительному закутку у расколотой пушечным ядром шлюпки.
Но едва попыталась спрятаться, как упала на спину, сбитая с ног ухмыляющимся бандитом. Раскосые глаза его смотрели холодно и жестко. Он мгновенно набросил на неё веревку и поволок к борту, истыканному множеством абордажных крючьев. Соседнее судно, что прижалось к «Крылатому», скалилось чёрной от копоти, и от того ещё более пугающей, зубастой драконьей мордой на носу. Де Круа закричала и заскользила
