бы недоразумение щелястое. Прежде чем присесть на широкую, почерневшую от времени, лавку, глянул внимательно, памятуя о недавнем конфузе. Не заметил в тот раз дедова кота, уселся… Судияр глянул наверх и увидел в одной из щелей навеса недобрые, зелёные кошачьи глаза. Затаил обиду хвостатый, и поберегся на этот раз, повыше вскарабкался. Оно конечно у него восемь жизней, однако не дело их под чьей-то задницей без счёту губить. Могут внезапно закончиться. Да и просто обидно, чего уж там.
– Чего косишься? – сверкнул бесцветными, выцветшими глазами Старейшина. – Штаны запачкать боишься?
– Не хотелось бы, – покладисто протянул Судияр, уселся и чинно сложил руки. – Постирать, конечно, дело нехитрое, да только легче не марать.
– Так и скажи, что стирать некому! – неведомо отчего осерчал дед. – Жмётся, как девка к заборчику, жеманится! Самому-то не зазорно? У твоих одногодков, Судиярушка, уже детишек семеро по лавкам, старшенькие сами топор в руках удержать могут, а ты не то, что жену – зазнобу завести не сподобился.
– Завести… – недовольно повторил Судияр. – Что она, кошка, что ли, или коза какая, заводить-то её? Придёт время, одно неловкое движение, и сама заведётся, не выведешь потом. Дурное дело нехитрое.
– Так ведь в том-то и беда, – Старейшина взмахнул сухой, тонкой ручкой, – что со временем неосторожных движений всё меньше, а ума всё больше.
– А как мудрость придёт – так и вовсе двигаться неохота, – с готовностью поддержал старого Судияр и покосился насмешливо. – Да и вообще. Конечно, в детстве, я тебе на лавку, прямо под задницу, жабу подсунул… Так ведь я ж пацанёнок неразумный был, неужто столько времени на меня зло держать?
– Значит, это всё-таки ты, гадёныш, ту жабу подложил, – с непонятным удовлетворением в голосе проговорил Старейшина. – А я все эти годы сомневался, вас там, сорванцов, много было. Хорошо же, учту на будущее. А к чему ты сейчас ту жабу вспомнил?
– Ну как же, – растерянно пробормотал Судияр. – Не просто же так ты мне зла желаешь, на женитьбу подбиваешь. Я думал, что ту мою выходку никак забыть не можешь.
– Ты бы поменьше думал, не к лицу тебе, – посоветовал старик. – Не для дум у тебя лицо скроено. Чем тебе жена-то плоха, понять не могу? Как без бабы в хозяйстве? Все мужики вокруг с жёнами, один ты чего-то нос воротишь.
– Так потому и ворочу, – протяжно вздохнул Судияр, – что вижу, как живут эти все. Неужто бы мне жена позволила такую кучу монет на топор потратить? Напополам бы распилила, но не допустила. Так и тюкал бы плохеньким – раз по дереву, раз по ноге. Зато как все, и кубышка цела – будет жене на новый сарафан. А сапоги такие разве ж я при живой жене смог бы купить? Ходил бы в лаптях, опять же, как все.
Старейшина сердито засопел и задвинул под лавку ноги в лаптях.
– Так ведь можно вовсе остаться и без бабы, и без детей, – и сокрушённо потряс бородой. – Вот дать бы тебе по башке посохом, да жалко.
– Башку? – без особой
