же в смерти может быть смысл? – удивился Старейшина. – В жизни-то смысл не всегда сыщешь, а смерть и вовсе просто бессмысленное её окончание.
– Если так думать, то конечно помирать не захочется. А уж тем более с жизнью расставаться по чьей-то пустой прихоти. Это и вовсе зазорно.
Судияр привычным жестом распушил бороду, волосья меж пальцев, точно воду, пропустил, пригладил.
– А теперь представь: вместо того, чтобы от старости рухнуть и в болоте сгнить – превратится то дерево в добротную избу, что не один век стоять будет. Сколько благодарных слов от людей за это время наслушается. Вот тебе и смысл. Совсем же другое дело.
– И ты сможешь дереву это растолковать? – скептически скривил Старейшина худое, морщинистое лицо – так, что аж бороду в сторону увело.
– Обязательно смогу, – твёрдо заверил Судияр. – Это человеку не всякому получится высокую цель растолковать, а дереву – запросто.
– Вот уж меня бы ты точно не уболтал, – проворчал дед.
– Так, а я о чём?!
Старейшина пожевал сухими, тонкими губами, отчего борода мелко затряслась, что у того козла на выпасе.
– Это что ж получается? – спохватился заполошно. – Я тупее дерева по-твоему? Ты это сейчас сказал?
– Ничего я такого не говорил, – немедленно отгородился Судияр от Старейшины обеими ладонями. – Ты это сам сказал, а мне бы такое и в голову не пришло.
Старейшина с подозрением оглядел простодушно улыбающегося лесоруба, заглянул в наивные по-детски глаза и покачал головой.
– Да и то верно, где уж там. Мыслитель из тебя… Ладно, заболтал своими деревьями, а у меня ведь к тебе дело серьёзное. Всё равно с великим деревом окромя тебя никто не управится, славу твою из-под носа не уведёт. Можно и отложить это дело на время. Уж прости, Судиярушка, но без тебя нынче вовсе невпротык. Чуешь, какой ты в нашем роду незаменимый?
– А со мной впротык, выходит? – несмело уточнил Судияр.
– Истинно так, – подтвердил старец. – Именно в туда. А дело такое…
Старейшина неожиданно резко подскочил, точно об лавку задом занозился, расправил рубаху и огладил ладонью встопорщившуюся бороду. Подхватил дожидавшийся у стены посох, выпрямился и, неведомым образом, обратился в того самого уважаемого и авторитетного Старейшину, каким помнил его Судияр с сопливых, детских пор. Почтительно встал, какие уж тут шутки, голову наклонил, чтобы над дедом очень уж нагло не возвышаться, и изобразил внимание на простоватом лице.
– Вот, на человека стал похож, – отметил польщённый старик и потянул сухонькой ручкой Судияров рукав. – Айда к склону поближе, оттуда видно получше. Ну и ветерок, опять же, мух поменьше.
Вышли к самому краю горной площадки, встали рядышком. Прямо из-под ног полого скатывается в низину склон горушки: по верху щебенистый и серый, а внизу густо поросший невзрачной, кудрявой травкой, с часто натыканными худосочными кустиками. Прямо под ногами вольготно раскинулось селение
