моста, очевидно, самое легкое и приятное решение», – извивался шипящий голос вокруг разума.
Но упрямый огонек в глубине сердца цеплялся за реальность.
«Господи, прости! Господи, не оставь!» – прошептали губы, уже едва двигаясь.
Сознание молнией встрепенулось от забытья. Неведомая сила обхватила руки матери, не давая их разжать.
Вдруг жгучая боль полоснула по талии. Трое младших безвольно повисли на веревке, и только высокая Соня, вцепившись в поручень, изо всех сил пыталась удержать непосильную для себя ношу. Кристина, держась одной рукой, другой попыталась поднять детей на мост. Она умоляюще взглянула на Алексея, но подросток посмотрел стеклянными, ничего не видящими глазами, слегка присел и… прыгнул в реку, словно с трамплина в бассейне.
Мост от его прыжка разом опустился, набирая силу размаха, затем резко подскочил и увлек за собою повисших на веревке детей. Через мгновение все трое шлепнулись на мост, словно тряпичные куколки, готовые в любой момент снова повалиться в бездну. Мать бросилась животом на узкие доски, отчаянно удерживая три детские жизни над лукавой рекой с сомнительным названием.
Мост сокращал амплитуду скачков нестерпимо долго. Голова гудела, казалось, громче, чем река, подступала тошнота. Сердце вопило от боли и ужаса: «Алёша, Алёшенька! Сынок!» Кристина всем телом прижимала детей к спасительной поверхности, пальцы до крови цеплялись за старые доски.
Наконец мост успокоился и, кажется, даже поднялся. Или это облако отступило вниз? Неважно. Главное, что дети начали приходить в себя. С трудом поднявшись на ноги, женщина снова ухватилась за поручни, и путь продолжился.
Из тумана выступил долгожданный берег Познания, шум реки стремительно удалялся, словно река была уже далеко позади. Еще немного усилий! Еще немного терпения! И вот одного за другим Кристина выводит детей на землю, но Алексея среди них нет.
На берегу Познания
Тишина. Головокружительная, бездонная тишина. Она заставляет искать точку опоры вне этого мира. Она открывает новые многомерные пространства, где смысл существования каждого обретает полноту красок, вплетаясь в великий вечный замысел.
Живительная тишина разлилась в изможденных напряжением телах, распластанных на каменистом берегу. Белое любопытное небо заглядывало в уставшие глаза, как бы выискивая в них жажду познания. Но в этих глазах сейчас не было ничего, кроме страха смерти и тревоги за сына и брата.
«Где он? Что с ним? Жив ли он?» – стучало в сознании неотступно. Казалось, воля оставила их навсегда и унесла с собой остаток жизненных сил.
Время шло или, напротив, замерло – никто не понимал. А небо всё еще оставалось бумажно-белым, легкий теплый ветерок был неспособен разогнать густую пелену странных облаков.
Кристина приподняла голову, чтобы оглядеться.
