себя на хлипкую табуретку и сгорбился на ней, сразу заняв собой половину кухонного пространства. – Вы совсем, что ли, с катушек съехали? Нельзя было цивилизованно, по-людски?..
Савелов молчал, тёмной глыбой нависая над полом.
– Виноват, – выдохнул он, когда тишина стала такой же тяжёлой, как его облик. – Сорвался. Но моя дочь была порядочной девушкой! – вскинул он на маму Лилю обвиняющий взгляд. – Я её растил не для постельных забав какого-то…
Последнее слово он проглотил, поглядев в суровые глаза мамы Лили, и безнадёжно махнул рукой.
– Что такого сделал мой сын, что вы готовы его на куски порвать? – требовательно спросила мама. – Он привёл к себе свою девушку. К себе домой, не куда-нибудь! В дом, где, между прочим, живу я!
– А, так вы поощряете! – вновь стал закипать Савелов. – Пособничаете блуду!
– Полегче! – не устрашилась мама Лиля. – Молодые люди собираются пожениться. Почему я знаю об этом, а вы – нет? Потому что вы себя ведёте неадекватно! Вам надо, чтобы все перед вами по струнке ходили, а так не бывает! Дети взрослые уже! Они сами за себя все решили. А нам остаётся только принять их решение, неважно, согласны мы с ним или нет! Потому что это жизнь! Их жизнь! Жить они будут здесь, – не дала она Савелову перейти в контратаку. – А вам, если не хотите потерять дочь, надо изменить своё отношение к случившемуся. Да, к случившемуся! К факту! Молодые любят друг друга!
– Чушь! – выплюнул Павел Анатольевич. – Красивые слова!
– Для кого-то слова, а для кого-то чувства! – парировала мама Лиля.
– Я не любитель любовных романов! – презрел её Савелов и глянул грозно на молодых. Они застыли в обнимку в дверном проёме. Лера плакала молча, а Ксар сиял победно глазами. Его мама сделала то, чего сам он сделать не смог – повергла Савелова на обе лопатки!
Женщина всегда побеждает мужчину, как любила говорить тётя Лика! Мама Лиля победила Лериного папу энергией, которая из неё буквально хлестала, белым лучом, силой нематериального излучения. Под действием её природного «лазера» тёмное в Савелове треснуло, и место взбесившегося тирана занял растерянный, озабоченный, несчастный до глубины души человек.
– Выйдите! – приказал этот человек Лере и Ксару. – Взрослым надо поговорить.
– Так бы сразу! – улыбнулась ему мама Лиля и поставила на огонь чайник. – Давайте познакомимся, наконец! Лилия Ксаверьевна, лучше – Лиля. А вы – Павел Анатольевич, мне Лера много о вас рассказывала…
– Так они – давно?.. – чуть не подавился капраз горькой пилюлей. – А мне – никто?..
– Сами виноваты! – пригвоздила его мама Лиля. – Они вас боятся! Вам вообще как, приятно, что вас боятся самые близкие ваши, родные люди?
– Никто меня не боится, – буркнул, не слишком, впрочем, уверенно Лерин папа. – Слушаться и бояться – разные вещи. Бояться и подчиняться. – И вернулся к тому, что сейчас более всего его беспокоило: «Как они жить собираются? Ваш сын – пацан зелёный! Мы с вами будем их семью содержать?
