пельменной! Леру-то теперь и в театр не пускают, папе там не понравилось!
Лера оказалась куда разумней Ксаверия.
– Ксар, поверь, нам рано жениться! – попыталась она увещевать жениха. – Мы друг друга даже толком не знаем!
– Вот и узнаем! А если здесь всю жизнь проторчим, то нет!
– Обязательно в постели? – улыбнулась Лера по-взрослому снисходительно.
– Там тоже жизнь!
– Оттуда дети берутся, – напомнила Лера.
– Не оттуда, а посредством, – поправил грамотный Ксар. – Ну и что? Дети – это замечательно!
– Ты не боишься? – удивилась она.
– Детей?! Как их можно бояться? Я хочу их! – объявил Ксар со всем пылом души. В этот миг он свято верил себе. Не раздумывал ни о каких за и против – верил и всё! И радовался вере своей.
– Тебе же ещё нет восемнадцати…
– Скоро будет! Лер, ты прикинь, как это классно: когда дети вырастут, мы будем ещё молодые, будем вместе ходить в походы! Никаких проблем отцов и детей! Почти одно поколение!
И Ксаверий крепко схватил Леру за руки, и привлёк к себе, готовый хоть прямо здесь и сейчас претворить в реальность свой дивный замысел.
– Ксар, Ксар! Люди смотрят! – затрепыхалась Лера. – Ксар, ты точно будешь актёром!
Ксар понял, что не станет актёром, на одном из театральных банкетов. Его соседка по столу, немолодая подвыпившая актриса, оглядела его с материнским сожалением и вздохнула: «Такой красивый умный мальчик, а туда же!».
– Куда? – не понял Ксаверий. И поглядел на свой пузырящийся шампанским бокал. На банкете он вёл себя более чем пристойно, скорей присутствовал, чем участвовал в празднике коллектива.
– Глупость это! – отрубила актриса. – Вот зачем ты пришёл в театр? Актёром стать захотел? Глупость!
– Я, по-вашему, бездарен? – уточнил надменно Ксаверий.
– А я сказала, что ты бездарен?! – возмутилась актриса. – Ты как раз-таки талантлив! Но ты – другой! Понимаешь?! Ты слишком чистый, чтобы интриговать, а наш мир с изнанки – сплошная грязь!
– Без неё – никак? – усомнился Ксар, хотя и подозревал, что его собеседница права на все сто. К тому времени он уже работал помощником режиссёра. Эта должность стала вершиной его театральной карьеры.
– Никак! – отрезала актриса и залпом опрокинула рюмку водки. – Театр – это не сцена, это коммунальная кухня! Потому что актёр – самый бесправный человек в мире! Мы мечтаем о ролях, о признании! Мы хотим, умираем от желания самореализоваться! А нам не дают! Единицы пробиваются, остальные – армия безработных! Вся наша жизнь – ожидание! Звонка! Шанса! Чуда! С чего ты взял, что именно тебе повезёт?!
– Потому что каждому воздаётся по вере его, – подбросил Ксар дежурную реплику. Его собеседнице нужно было излить душу, всё равно перед кем, но Ксар любил слушать людей. В таком вот эмоциональном зашоре они высказывали порой такое, о чем дотоле не догадывались и сами. И, обозначенная словом, потаённая
