в срок. Утвердили через три месяца после защиты. Потом стал доцентом и почти сразу заместителем декана. Линию поведения Иван понял давно: строгость со всеми, кто ниже, особенно со студентами, а со всеми, кто был выше по должности и положению, – чинопочитание и уважение. Искреннее. Беззаветное. Про его суровость ходили легенды. Про то, как не допускал к экзаменам куривших в неположенных местах, как отправлял десятки не сдавших зачеты или экзамены в армию, как выгонял из института, и так далее. Ему это доставляло удовольствие. Эдакая игра в кошки-мышки: хочу – отпущу, помилую, хочу – съем. Но руководство считало этот садизм принципиальностью, борьбой за дисциплину и успеваемость. Через год из кандидатов стал членом партии. А еще через полгода свершилась мечта ректора. Проводили на пенсию старого, независимого от него парторга, имевшего хорошие связи в горкоме, и выбрали Ивана. Теперь Ивана Александровича.
Так бы он и был строгим бескомпромиссным парторгом, по совместительству доцентом, но началась горбачевская перестройка. Иван сразу учуял, что кончится это крахом. Понял, что надо готовиться, обеспечивать себе тылы. Благо, возможностей открылось немало. Появились кооперативы. Нечто подобное устроил Иван. Сам не высовывался. Сделал через сокурсника, баскетболиста Витьку. Ставил студентам двойки, не допускал до экзаменов. Когда те приходили упрашивать, говорил сочувственно, что надо бы подтянуться, позаниматься. Что есть толковые преподаватели на учебных курсах, которые помогут. И бедолаги шли к Витьке, платили, ходили на несколько занятий. Покупали сляпанные на скорую руку пособия по предметам, состоящие из вопросов и ответов на них, и через месяц сдавали экзамен. Благосостояние Ивана Александровича росло. Витек не наглел, как говорится в криминальных кругах, не крысятничал, и ему тоже перепадало немало.
Наступил август 1991 года. Произошел путч ГКЧП. Рухнул СССР. Иван мгновенно перелицевался. Сжег на очередном митинге партийный билет. Обличил коммунистический режим. Стал депутатом областной думы. Задружился с московскими лидерами, тогда молоденькими и не имеющими крепкой поддержки в провинции. Когда началась приватизация, возглавил это дело в области. Область была богатая, с мощной промышленностью, нефтяными месторождениями. Иван Александрович впервые почувствовал вкус больших денег. Очень больших. Через несколько лет перебрался в столицу. Было не просто, но деньги и новые связи сделали свое дело. Он нутром чувствовал, что пора отходить от приватизационных выкрутасов. И ушел. Посчитал, что самым безопасным и надежным будет вернуться в свою изначальную деятельность. Околонаучную. Пришел на скромную должность заведующего отделом, но быстро вырос до заместителя министра. Благо, способность разглядеть недостатки в любой деятельности, раздуть их до размеров вселенской катастрофы, а потом воспользоваться этим в своих целях с годами и опытом отточил до совершенства.
Провел ревизию имущества подведомственных организаций и обнаружил, к своему удивлению, какими несметными богатствами обладают эти зачуханные
