style="font-size:15px;"> – Что он натворил на сей раз? – спросил мужчина у входа.
– Выходит, он известный преступник? – спросила Анна в ответ.
– Об этом распространяться не разрешено. Вы хотели выдвинуть обвинения. За что же?
Достав лист бумаги, он вытащил пробку из бронзовой чернильницы.
– За… – Анна бросила взгляд через плечо. Ее спутник пожал плечами. – . развращение нравов, – нашлась она.
Жандарм нахмурился.
– Дюма вас как-то побеспокоил?
– Еще как побеспокоил, – продолжила Анна. – Каждым своим словом он вгоняет меня в краску.
Полицейские за дальними столиками поднялись и подошли поближе.
– Мадам, – начал жандарм. – Мы живем в свободной стране. Месье Дюма – один из самых успешных и излюбленных писателей. Обвинения…
– Его любят, потому что он оглупляет читателей и привлекает дешевыми уловками. Он. он. – слово никак не давалось Анне, – гипнотизер. Он превращает людей в послушных марионеток. Он опасен!
Тут полицейские переглянулись. Один махнул рукой, будто обжегшись.
– Я требую, чтобы полиция приняла против него меры.
– Мы не можем посадить человека в тюрьму лишь за то, что он пишет романы, – сказал служащий у входа.
– Разве я говорила про тюрьму? – Анна ударила по столу рукой в перчатке. – Прикажите оборвать объявления, восхваляющие его грязь. Запретите его газету. И проследите за тем, чтобы ваши соотечественники читали хорошие книги. Откройте публичные библиотеки и школы.
– Адрес? – спросил жандарм.
– Я не знаю, где этот писака устроил логово, – сказала Анна.
– Мадам, я имею в виду ваш адрес. Вы проживаете в Париже?
Анна замешкалась. Быть может, в этот самый миг разгневанная мадам Шмалёр приказывала слугам вынести сумки из комнаты Анны и снять ее постельное белье. Но пока Анна не знала этого наверняка, она все еще жила в том доме. Анна назвала адрес: улица Реамюр, 38.
Наскоро заполнив документ, жандарм отдал его Анне на подпись. Затем он положил лист на стопку, сцепил руки в замок и сказал:
– Доброго вечера, мадам.
У него на лице застыла маска напускного добродушия.
Анна наклонилась над столом и протянула руку за документом. Она поднесла его поближе к очкам.
– Где обозначены меры, которые будут приняты полицией?
Вздохнув, жандарм попытался забрать документ у Анны.
– Они нигде не обозначены. Это остается на усмотрение нашей жандармерии.
– И что же жандармы могут усмотреть? – возмутилась Анна.
Ей стало душно. Эти люди не воспринимали ее всерьез. А все потому, что она была женщиной и сидела в инвалидном кресле! Ее охватил горячий стыд.
– Это касается только нашей канцелярии.
Ловким движением жандарму удалось выхватить документ,
