усилий, он за полгода занятий изобразил произведение Сантаны с ювелирной точностью.
Каким-то чудесным образом Стасик, вооруженный инструментом, оказывался на сцене комсомольских собраний. Там ему приходилось аккомпанировать специфическим дарованиям. Например, был один парнишка, внешне напоминавший намасленный блинчик. Солнцеликий и блестящий персонаж. Стасику захотелось смазать его вареньем.
– Стасик, – язвительно начал Блинчик. – Тебе бы не помешало подстричься.
– А тебе начать попадать в ноты…
Парень этот пел скорбно сощурившись. Заметно фальшивил. В глубине души Стасик этому радовался из диссидентских побуждений. Репертуар таких мероприятий он ненавидел. Со сцены звучало:
– С чего начинается Родина…
Выслушав жидкие аплодисменты, Стасик демонстративно скрылся за тканью кулис. Подошел к певцу и спросил:
– Знаешь, с чего начинается Родина?
– С картинки в твоем букваре?
– С гаммы до-мажор…
Нот Стасик на то время, можно сказать, не знал. Соответственно, о высшем музыкальном учреждении речи не было. Вынужденной мерой стал какой-то техникум. Впрочем, Стасик никому не позволял вмешиваться в свое образование…
Рядовая студенческая вечеринка выводит на эти страницы следующего персонажа – Глеба Линевича.
Неуемный весельчак и повеса, Глеб был обладателем невероятного тенора. Со Стасиком их объединил «свинцовый» продукт капитализма, подпольно залетевший в советское воздушное пространство. Имеется в виду группа «Led Zeppelin».
Стасик хлопнул Глеба по плечу:
– И все же ты не Роберт Плант… Так объясни в двух словах, почему я должен с тобой играть?
– Вино, – Глеб пожал плечами. – Трава, – дополнил он после паузы.
В дальнейшем Стасик увлечется. За неимением папирос начнет крутить самокрутки из сочинений Маркса и Энгельса, бережно откладывая художественную литературу. Как-то так и образовалось его легендарное прозвище – Беломор…
В техникуме Беломор отличился только пьянством. Громко аргументировал нежелание учиться отсутствием красивых студенток.
За девушками Стасик и Глеб охотились в других местах. Например, в общежитии музыкального училища.
Там Беломор сразу почувствовал себя своим. Недолюбливали его только струнники. Всем известно, что организм артистической среды изнутри поедают черви зависти и лицемерия.
Как-то раз игру Стасика услышал кто-то из преподавателей:
– Вы на каком курсе, Станислав?.. Почему я вас вижу в первый раз?..
– Я – залетный, – отвечает. – Пролетарий бурсацкий… Рабочий класс… Деревенщина…
Следствием «залетов» в места скопления будущих музыкантов стала неожиданная свадьба. Все вокруг удивились, когда Стасик женился. Слишком ярким этот человек был для хомутов семейной жизни. Слишком самоуверенно держался для оков быта. Слишком нравился девушкам, чтобы
