отличный по простоте исполнения и эффективности план. Он осторожно отодвинул краешек шторы и посмотрел во двор. Все подходило как нельзя лучше: прямо перед окном раскинулся обширный розарий с красивой мраморной колоннадой и рукотворными прозрачными ручейками. Эта колоннада была излюбленным местом Флорены, каждый день приказывающей выносить на мраморную площадку шезлонги и зонтики от солнца и нежившейся там по утрам, когда лучи солнца были совсем еще неяркими и не вредили ее нежной коже.С тех пор, как Великая Герцогиня удалилась в Рамир, в эту тихую райскую полугорно-полудолинную провинцию, и поселилась в своем уединенном родовом поместье на самом берегу моря, намереваясь проводить свое время с такой же беспечностью, что и в далеком детстве, и теперь беззаботно упиваясь прелестью жизни со своим треклятым возлюбленным, в политической жизни планеты многое переменилось: кольцо подчинившихся мятежному принцу Ганиверу земель сузилось вокруг «шеи» законного правительства до предела. Наступил тот самый момент, когда худо-бедно уравновешенные весы власти дрогнули и их чаши пришли в движение. Если теперешнее бездействие Великой Герцогини продолжится еще хоть неделю, то это будет обозначать полнейший крах.
Что такое полный политический крах, личный секретарь понимал со всей отчетливостью: сначала будет принудительное отречение от престола, впрочем, Великую Герцогиню это мало интересовало и она, кажется, собиралась отдать трон совсем добровольно; потом обрушаться все связи, вскроется такая тонкая и опасная, как ядовитая паутина, структура тайной правительственной системы, полетят головы сначала «стрелочников» и исполнителей, а потом и всех остальных замешанных в этих делах, а на самой пирамиде этих голов будет его голова. Ведь герцог Ганивер не станет церемониться ни с кем из соратников Великой Герцогини, а на нем, личном секретаре правительницы, как линии прицела, пересекаются все ниточки, тянущиеся от явных и тайных дел. И опять всему виной этот несносный землянин! Он как пылинка, попавшая в стройноорганизованную плату компьютера и замкнувшая весь организм машины – пока не удалишь, все так и останется замершим. Эту соринку нужно во что бы то не стало убрать и как можно быстрее, чтобы весь этот сложный организм власти не умер безвозвратно, чтобы сам его мозг, такой невзрачный, всегда идущий в шаге от правительницы с папкой для докладов, но на самом деле истинный хозяин и вдохновитель всей этой сложной структуры, не потерял голову на плахе.
Флорена стояла по колено в зеленоватой пенистой от прибоя воде и отжимала мокрые волосы. Море то опускалось, обтекая ноги, то его волны в красивом искристом уборе вздымались, обдавая ее почти по пояс. Рядом стоял, скрестив руки на груди Эмиль.
– Как хорошо, правда? – Флорена повернула к нему голову, на ее лице сияла счастливая улыбка.
– Нормально, – отозвался Эмиль. – Теплая вода.
– Ну хоть улыбнись, – Флорена обняла его и поцеловала. – Жизнь так умопомрачительно хороша, что
