Так, стоп! Надо позвонить Николаю Ивановичу. Небось, генерал и его тоже зазвал в свой банно-величественный терем в эту субботу!..
Звонок Анатолия Петровича застал Николая Ивановича за пристальным разглядыванием большой карты Москвы и области, которая висела на стене в его кабинете и занимала большую часть этой стены. Он долгое время никак не мог понять, что же ему напоминают очертания Москвы в её старых границах, обведённых жирной чёрной линией. Но, что-то всегда напоминало. И вот, теперь, его неожиданно осенило:
– Если посмотреть на карту с обозначенными границами, с делением на округа, то Москва похожа на большую черепаху, уползающую куда-то на северо-запад, то ли в сторону Питера, то ли в сторону Прибалтики. А, может, и еще дальше – в Швецию. И чего ее туда потянуло? Ну, в советское время понятно почему – в Швеции социализма больше было. Жить там вкуснее и спокойнее. Так ведь, одно слово – черепаха. Ясно ведь, что все равно не доползла бы. И чего только ломанулась туда! Ну, а в "перестройку" разворачиваться поздно уже. Не до того было… А сейчас-то куда лезет тварь? Опять в Питер что ли? Так ей там делать нечего. Не любят там московских… Так, стоп, приехали, черепаха! Петрович звонит…
– Ты думаешь, он уже знает?.. – спросила телефонная трубка прокуренным голосом Анатолия Петровича.
– Думаю, да! А чего бы Михалыч тогда нас с тобой в баню зазывал?.. Внеплановые субботники он просто так не устраивает!
– Ну, это же ты ему обещал, что прокурорской проверки в этом году не будет…
– Видимо, они там, на самом верху, снова затеяли какие-то перестановки, и Михалыча будут «сливать».
– Ладно, посмотрим! На ближайшей «хоте» переговорим…
– А ему-то что говорить?
– Ничего!
– Понял.
5
В машине Шерзод несколько раз снова сильно прижимал ее к себе, пока они ехали по пыльной просёлочной дороге. Девочка подавлено молчала, боясь пошевелиться, со страхом начиная чувствовать унылое вещество своей новой жизни и потерю звёздных детских ночей. Те самые чёрные птицы, которыё всегда возвращались к ней после потери родителей, снова летели где-то рядом с машиной…
– Сладкий мой, ти вкусный такой… – почти по-русски говорил он ей, когда пытался рукой залезть под её халат.
Левый бок Девочки постоянно ощущал что-то жёсткое и угловатое. Из всех предметов, которые обычно принадлежали мужчинам, больше всего оно походило на тело пистолета, спрятанного во внутреннем кармане куртки. Она почему-то сразу поняла, что у этого человека не будет своей долгой жизни. Иначе, зачем ему пистолет, когда он сам такой большой и наглый? И смотрела на него уже как на очень скоро мёртвого человека, который всё равно не сможет долго удержаться на этом свете.
Через несколько часов дорожного времени Шерзод пересадил девочку в автобус, окна которого были плотно заклеены тёмной плёнкой. Она почти ничего не почувствовала, когда тот, толкая её в автобус,
