Большая лохматая дворняга с двумя рядами отвисших грудей, встать уже не могла. Из грудей что-то слезилось и стекало в большую лужу крови. В разорванном дробью животе что-то шевелилось…
Она, видимо, честно пыталась осуществить свою божественную миссию, ушла рожать в лес, и решила уединиться для этого сакрального действия на стихийной свалке мусора. Но пустая густота леса предательски обманула её надежды на счастливое материнство.
Наверное, это тоже был эффектный кадр из фильма его жизни… – подумал Виталик, когда всё это увидел. Почему-то на себя он теперь мог смотреть только со стороны. Каким-то ошалелым режиссёрским взглядом.
…Аркаша стоял и откровенно тупил. Ну как можно стоять и тупить? Он застыл с открытым ртом и мучительно перекошенным лицом, как будто увидел в лесу не кого-нибудь, а раздетую Бабу Ягу…
Собака невыплаканными глазами смотрела на своих палачей. Это были одновременно и глаза обиженного несправедливостью ребёнка, и глаза матери, понимающей всю мучительную несправедливость происходящего, и глаза, уже осознавшего свою обречённость на погибель, существа, вымаливающего прекратить мучения поскорее.
Виталик подошёл и выстрелил в упор. Прямо в голову несчастливого существа. Следующей головой должна была стать его собственная.
…Но не стала.
На выстрелы прибежали все остальные, кроме Николая Николаевича. Зауэр тоже выстрелил ещё раз, и шевеление в животе бедной собаки закончилось навсегда.
Спустя какое-то время стало понятно, что бомж, наверное, уже добрался до заветного ящика с водкой и деньгами, воспользовавшись шансом, который ему предоставила другая случайная «смертница» этого леса.
Но, не тут-то было!
Оказалось, что Николай Николаевич только сделал вид, что ушёл в лес вместе со всеми «охотниками», а сам спрятался за большой берёзой на опушке в прямой видимости от «премиального» ящика. Он почему-то был уверен, что бомж, привыкший к играм в прятки с милицией и другими враждебными обитателями его жизни обязательно прорвётся сквозь строй «охотников»-любителей.
Когда из леса раздались звуки выстрелов и крики, Николай Николаевич было подумал, что его расчёт не оправдался и бомж оказался не таким пронырливым. Но звонок на мобильный от Анатолия Петровича, прекрасно знавшего об «охотничьих» манерах Николая Николаевича, прояснил картину произошедшего в лесу «недоразумения». Анатолий Петрович попросил его оставаться в засаде.
Ну а дальше произошло всё то, что должно было произойти.
Через некое, остывшее для него за предыдущую ночь, время бомж по-заячьи выпрыгнул на опушку леса совсем неподалёку от сидевшего в своей засаде Николая Николаевича. Они разделили это время на двоих. Оглядываясь и пригибаясь, бомж на кураже рванул к спасительному ящику с водкой и деньгами. А из-за большой берёзы уже прицельно выдвинулся ствол Ремингтона. Пуля прострелила бомжу правое лёгкое и предплечье. Он упал, не
