ещё не остыло после бани, было красным и блестело испариной, а глаза не просматривались сквозь запотевшие стекла очков, которые он периодически протирал пальцами.
Курт встретил меня на пороге – видимо, ждал моего возвращения, сидя на лавке у окна и периодически выглядывая в него. Заметив, что я приближаюсь к дому, поднялся и подошел к двери, чтобы я, открыв её, первым делом увидел его, встречающим меня, а за ним – накрытый стол. Всё продумал – сидящим за столом, парящимся в бане, суетящимся за плитой он смотрелся бы более проигрышно, чем прозорливо встречающим меня на пороге. И затараторил… О том, какая у меня простая, функциональная и жаркая баня, какая мягкая и чистая вода в колодце. Как уютно в моём деревенском доме, как мало дров нужно, чтобы протопить печь. Попарившись и помывшись, он взял на себя смелость воспользоваться одним из трех моих махровых халатов, что, как он надеялся, не сильно меня расстроит и разозлит. Но ведь я сам позволил ему хозяйничать, брать всё и всем распоряжаться. Также он взял на себя ответственность проверить, какие в доме есть съестные припасы, чтобы приготовить из них перекус перед ужином. Чистка, жарка картошки с салом на чугунной сковороде, нарезка черного хлеба, простенькая сервировка стола – стало для него чистым удовольствием.
Я заметил внутри себя чувство недовольства гостем – он так легко распорядился моими вещами, пусть и получив на это моё разрешение. Недовольство проплыло во мне, подобно кораблю, и скрылось за горизонтом, а я, проводив его взглядом, остался стоять на берегу перед совершенно чистым морем.
– Банька хороша! Но я не буду вам предлагать париться, потому что, как говорится, хозяин – барин, и у вас, скорее всего, есть специальный банный день. И сегодня, что-то подсказывает мне, не он, – говорил Курт с важным видом пятясь и давая мне возможность снять обувь, переодеться в домашнее, выложить из рюкзака продукты и разложить их по полкам, подойти к умывальнику, ополоснуть лицо и вымыть руки. Я делал всё это не спеша, стараясь продемонстрировать гостю и убедить самого себя, что я всё-таки хозяин в этом доме. Так же степенно я проследовал к столу, занял своё привычное место и внимательно осмотрел то, что приготовил Курт. Тарелки расставлены, столовые приборы разложены, хлеб аккуратно порезан, приготовлены высокие прозрачные кружки с большими ручками, из которых я обычно пью пиво, сковородка стоит посреди стола, накрыта крышкой и полотенцем, чтобы картошка медленнее остывала.
Курт дождался, когда я устроюсь на своём месте и осмотрюсь, только после этого принёс из холодильника две банки пива. С приятным хрустом открыл их за кольца одну за другой, вылил в кружки, слегка наклоняя их, чтобы пиво стекало по стенке и меньше пенилось, снял со сковородки полотенце и крышку, большой ложкой выложил на тарелки солидные порции – картошка ещё дымилась, заманчиво блестела поджарками и пахла так аппетитно, что я невольно сглотнул слюну.
Курт не сделал ничего, что могло бы спровоцировать моё раздражение
