и ещё несколько предметов непонятного назначения, – часто воздевал руки, пел приятным баритоном, произносил много слов наизусть, также вычитывал отрывки из толстой книги. Если бы патриарх не прерывался иногда, чтобы объяснить, что он говорит и делает, то Дмитрий Дмитриевич почти ничего бы не понял, кроме частого упоминания двух сгоревших спичек и поджигателей оных, которым молитвенно предписывалось убояться гнева Божия за прегрешения и явить себя миру. Богослужение проходило на церковно-тартарском языке, полном древних не используемых уже слов. Апофеозом богослужения являлось причастие, когда хлеб и вино (не допущенные Службой Безопасности к презентации), превращённые чудесным образом в тело Господне, вкушались прихожанами при помощи специальной ложки с длинной ручкой, так называемой лжицы – патриарх продемонстрировал этот процесс, держа в руках пустые чашу и лжицу, после чего извинился за то, что вынужденно скомкал богослужение, объявил, что оно завершено и теперь можно задавать вопросы.
Дмитрий Дмитриевич первым делом спросил:
– А ничего, что богослужение проходит здесь? Под землёй. Паствы нет, только я тут сижу, чай попиваю, любопытствую. Извините, кстати говоря, что не приглашаю вас к своему столу, отвлекать не хочу. После нашей встречи вам будет предложено достойное угощение – присоединиться, к сожалению, не смогу, время поджимает…
Дмитрий Дмитриевич не просто так заговорил о еде. Пышное тело патриарха не могло не проголодаться! Видно было, что золотое облачение измотало его, – конечно, оно помогало настроиться на определённый лад, придавало важности и значимости в глазах зрителей, но при этом вытягивало силы, не только душевные, но и физические, словно присосавшийся вампир или смертельная болезнь, съедающая изнутри; тело в таком облачении не могло не требовать постоянной подпитки, еды и питья: если бы было возможно, оно бы ело постоянно, но, скорее всего, всё равно впустую. И эта невозможность насытиться, пока находишься в золотом облачении, накладывала явный отпечаток на лицо патриарха, не заметить который было трудно.
– Что касается первого вопроса. Не существует в природе такого места, где нельзя было бы молиться Господу Вездесущему и Всеблагому, потому что Он пребывает везде. Но есть специальные места, приспособленные для молитвы, где Господь пребывает особым благодатным образом – это православные храмы, коих по всей земле тартарской, в особенности же в столице, превеликое множество. Что же касается всего остального, то, как главе государства, на которого возложена большая ответственность за судьбу многих народов и необходимость в ознакомлении с культурами и верованиями оных, вам не только позволительно сидеть и подкреплять силы организма пищей во время трудов ваших, но и должно это делать, дабы не ослабеть духовно и физически, не впасть в искушение и не наделать ошибок, могущих привести к катастрофическим последствиям. Я же, ничтожнейший из рабов Божиих,
