чрезвычайно сильным обменом веществ, коротким кишечником и ускоренным пищеварением. Это им необходимо для полета: быстро поели, быстро переварили, освободили кишечник и полетели дальше. Зачем с собой таскать лишний груз и тратить на это силы? Так что, в каком-то смысле, это абсолютно верный выбор. Неясно только, почему этот выбор пал именно на утку, а не на какую-нибудь другую птицу, например, не на лебедя, ведь пищеварение у всех птиц одинаковое. Но тут уж, как говорится, дело вкуса, и, к тому же, чужая душа – потёмки.
– Странные ребята, если, конечно, ты их не выдумал. А если выдумал, тогда ты странный. Теперь давай колись, что сегодня покажешь новенького? Какого чиканутика на этот раз притащишь?
– Вам прекрасно известно, что раз в неделю производится плановый повтор, приглашается один из отказников для проведения своей презентации. Сегодня такой день.
– А напомни-ка мне, дорогой Водов, кому в голову пришло такое дурацкое правило? Уж не тебе ли? Только ты мог придумать такую глупость. Скучища-то какая! Всё время повторять одно и то же, – Дорогин прекрасно знал, кем придумано это правило, но ему нравилось подзуживать пресс-секретаря из непреодолимого желания послушать, как ловко, порой даже – изощрённо – тот отвечает.
– Я был бы по меньшей мере безумно счастлив, приди ко мне в голову такое правило, ведь это означало бы, что я обладаю почти государственным мышлением. Но, увы, природа обделила меня этим. А вот вас наградила с избытком. Именно вы, когда мы впервые столкнулись с отказом одного из чиканутиков упоминать наши многострадальные спички в своём богослужебном действии, предложили выделить день недели для того, чтобы доставлять сюда отказников – снова и снова – и так до тех пор, пока они не сделают то малое, о чем мы их просим. Скажу более: есть документ с вашей подписью и печатью, подтверждающий принятие этого правила и регламентирующего его. Если хотите, могу вам его при следующей встрече предъявить.
– Обязательно предъяви. Хочу посмотреть, насколько хорошо вы там научились подделывать важные документы.
Иначе и быть не могло: Дорогин, как всегда, хладнокровно припер пресс-секретаря к стенке – да так, что тот стоял и молчал, готовый абсолютно на всё, демонстрируя это всем своим видом – надо уволить – увольняйте, надо расстрелять – расстреливайте, надо миловать – милуйте; важно здесь не только сделать так, чтобы за тобой осталось последнее слово, но и само это слово, – чем глупее, нелепее и абсурднее оно, тем лучше, потому что на это почти нечем ответить, останется только молчать. Дорогин прекрасно помнил, что сам настоял на создании этого странного документа, регламентирующего и устанавливающего дополнительное время для повторных презентаций, – без него вполне можно было обойтись, но почему-то вдруг захотелось сделать его не просто каким-то временем, блуждающим в графике, но узаконить его в документе, имеющем непререкаемое значение внутри административной бюрократии, намертво привязать к определенному дню недели и даже часу, – с тем, чтобы он никуда не смог ускользнуть и скрыться,
