с каким – то научным интересом, вгляделась в его лицо, – Ладно не буду говорить.
– Да, что же ты, тут тогда? – на него накатило волной негодование.
– За компанию, – как – то на автомате ответила она, видно было, что ее мысли занимало другое и отвечала она чисто механически.
– Что? – взвизгнул Адуи, – Я тут переживал, что мы с тобой абсолютно беззащитны, а ты … ты!
Он замолчал буравя взглядом девушку, внутри у него буйствовала буря негодования и обиды. Но увидев усталое, бледное лицо Nэин, осторожные, ломаные движения словно причиняющие боль, Адуи смягчился и застыдился. Отвел взгляд, ругнув мысленно себя за несдержанность и не внимательность, не заметил, что для Nэин, даром не прошла схватка с Рациоплазмером, она только виду не подает.
Nэин, тем временем, сняв с себя плащ и свернув его, подложила ему под голову. Взяла за запястье левой руки, нащупала пульс и долго вслушивалась в его сердцебиение. Адуи не чувствовал ее прикосновений, тело было онемевшим, по – прежнему недвижимым, лишь легкая, колющая дрожь пробегала по нему.
Отпустив руку она сказала, тоном не терпящем сомнений, – Это скоро пройдет, с тобой все будет в порядке.
Адуи промолчал, отводя взгляд в сторону. Nэин украдкой поморщившись, поднялась и ушла. Он остался один и, от этого стало совсем не по себе, хотелось осмотреться, но он мог видеть только малую часть поляны. Он вслушался, слышны были только вполне невинные звуки леса: шелест листвы, пение птиц. На небе снова стали собираться набухшие от влаги, готовые вот – вот пролиться дожем, тучи.
Шло время и с каждой минутой становилось тревожней. Адуи всеми силами, душил в себе желание закричать так, как малые дети порой кричат, проснувшись вдруг в темной комнате, испугавшись и почувствовав себя покинутыми – кричат, зовя маму или кого – то близкого. Стало, совсем невыносимо и сам не мог понять почему, так стало тревожно, неоправданно страшно, страх волнами накатывал все сильней и сильней, отступая лишь на краткий миг.
– Да, что же со мной такое творится? – прошептал пересохшими губами сам себе.
Ему еще никогда не было, так страшно, так невыносимо страшно. Мечущимся в панике и ужасе разумом он все не мог понять, чего он так боится, что есть причина такого ужаса. Никак не удавалось взять себя в руки и хоть как – то успокоиться. Страх снова и снова накатывался, наваливался, обжигая разум. От страха сдавило затылок, было тяжело дышать, сердце грозило пробить дыру в грудной клетке. Ледяными иглами вонзалась жуть лишая всякого разумения. Кошмарная жуть уже не отпускала ни на секунду накатывая, наслаивалась все больше и больше, становясь невыносимой. Уже ничего не соображая, пронзительно закричал, безотчетно, каким – то не человеческим голосом. Ринулся куда – то вперед, обезумев от страха. Вдруг все тело взорвала ослепительная, оглушающая, за гранью реального боль. Вытерпеть такое вряд ли кто решился. Сколько это длилось? Один миг, длиною в вечность, или вечность, уложившаяся в миг? И так же внезапно все кончилось.
