и моя мама дарит мне машину, одежду, путешествия и…. Не муж, мама. Мама принудительно забирает это право у мужа. Муж такой же невыросший как и я, он позволяет.
Все белье белого цвета. Очень горячая вода и едкий запах, иначе не отстирать. Смотрю на мамины руки – они вареные красные распаренные, ссадины и язвочки на костяшках, цыпки. Хочется пожалеть, это же мамины руки – они умеют любить, гладить, обнимать – зачем с ними так?!
– Мамочка, а почему такие руки?
– Обязательно нужно, чтобы белье было чистое. Как ты в садик пойдешь в грязных колготочках?
Я тоже так умею – убьюсь, но будет все чистое и порядок – это четкой линией было протянуто до моих 36, после моих изменений сейчас меняется и мама. Репутация и мнение окружающих тогда ценнее, важнее и желаннее собственных рук – целых, здоровых, без кроваво сбитых костяшек и трещин.
До сих пор у мамы нет-нет ползет нервная чесотка по рукам и трескаются пальцы. Нет, конечно, это не от стирки и порошка. Сейчас я скорее предполагаю линию психосоматики. У меня было такое с пол-десятка лет назад – я точно знаю как это ощущается и выглядит. Больно, неприятно, бесит и чешется. И чем больше чешешь, тем больнее, неприятнее, бесит еще больше и еще больше чешется. Замкнутый дерматологическо-психосоматический круг сансары.
Мама не идет ни к дерматологу ни к психологу. Мама покупает тоннами мази, мама читает в интернете, мама чешет. Мама справляется сама. Думает, что справляется. Глупо делать одно и то же и ждать другого результата. Мы повторяем одно и то же из поколение в поколение, тащим из родительской семьи в свою семью установки, привычки, манеры, боли.
Мы по-дурацки наивно ждем, что в нашей семье будет иначе. Я тащу обесценивание и любимое меньшовское “я сама”. По маминой линии нет сильных мужчин или нет мужчин вообще. Их искореняет война, алкоголизм, сильные бабы.
***
В деревне у бабушки я варю суп и штрудели из листьев. Я делаю духи, вымачивая листья сирени. Я нанизываю бусы и дарю браслет маме на праздник. Родители уезжают. Я нахожу браслет и бусы оставленными в шкатулке. Чувствую недопонимание и обиду. Я чувствую себя в одиночестве в кайфе и гармонии. В одиночестве я умею создавать, творить. Люблю быть одна. Через столько лет? Всегда.
***
Дома появились тараканы. Я сижу одна дома, и каждый таракан и тараканчик словно бегут по моим нервам. Боязно и противно. Вижу таракана на двери в ванной – большого усатого страшного. Иногда догоняю его тапком. Мелки не помогают – тараканы словно приходят посмотреть компаниями на художества как в галерею искусств. Стараюсь лишний раз не передвигаться по квартире. Дома никого. Прогнать, шлепнуть тапком кроме меня некому. Позвать на помощь некого.
***
К бабушке мы ездим на электричке. Обычно едем в субботу с ночевкой и возвращаемся домой в город в воскресенье. Возвращаемся нагруженные банками с соленьями и вареньями, картошкой и ягодами-овощами. Все это умещается в большую папину сумку потертого рыже-коричневого
