сделать вид, что ужасно застеснялся-засмущался, но ничего не вышло. На данный момент он успел побывать лучшим выпускником, королем школьного бала, капитаном команды в дискуссионном клубе, шахматным вундеркиндом – достиг всех впечатляющих показателей, о каких только может мечтать мальчишка, – стал царем царей во дворце принцев. Такие персонажи не в состоянии изобразить скромность, как бы ни старались.
Но и они бывают славными парнями.
– Уже лучше. – Я подкатила свой чемодан к деревянной колонне и аккуратно прислонила.
Несмотря ни на что, я начала заражаться энтузиазмом друзей, отчасти потому, что куда как легче просто плыть по течению, да и от одиночества это спасает. В СМИ вечно поют хвалу одиноким волкам, но на самом деле все мы лишь овцы.
– Ну так что же это за место? – спросил Фаиз. Он всегда становился жутко дотошным, когда роль несущей конструкции в его размышлениях выполняла любовь. Его пальцы обхватили запястье Талии, а улыбка поблекла от тревоги.
– Ну-у-у… – Филлип все никак не мог выговорить это «ну-у-у», пережевывал его секунд двадцать, а то и больше. – Парень, с которым я общался, не сообщил, как оно называется. Заявил, что не хочет никаких документальных свидетельств на случай…
– Мог бы просто по телефону тебе сказать, – заметил Фаиз.
Филлип приложил палец ко лбу:
– И чтобы на него ссылались, мол, «мне сказали», он тоже не хотел. Этот парень был повернут на правилах.
– Думаю, это у них в культуре, – многозначительно проговорил Фаиз. Его мать была японка – миниатюрная, не знающая улыбки женщина. – Вполне логично.
– Но разрешение-то у нас есть. Верно? – спросила Талия, на мгновение сбившись с пафосного тона девочки-отличницы.
– Ага. Разрешение есть. Насчет этого не волнуйтесь. – Филлип потер ладонью затылок. – Ну, типа того. У нас есть разрешение зайти на участок и разместиться там. А особняк… вроде дополнительного бонуса.
– О’кей. То есть, как это место называется, мы не знаем. – Фаиз принялся загибать пальцы, подсчитывая огрехи Филлипа. – Разрешения здесь находиться у нас, по сути, нет. Но есть бухло, жратва, спальники и юный задор, велящий творить всякую тупую хрень…
– И сильное желание послушать хорошую страшилку о привидениях, – сказала Талия. Заходящее солнце красиво играло на ее коже, покрывая ее позолотой. – Какая у этого особняка история?
– Не знаю, – ответил Филлип знакомым мне мелодично-тягучим голосом койота, который врет о том, куда спрятал солнце. – Но поговаривают, что когда-то здесь должны были справлять роскошную свадьбу. К несчастью, жених не приехал. Он умер в дороге.
– Если ты умрешь, – сказала Талия, ущипнув Фаиза за складку на боку, – я вместо тебя выйду замуж за Филлипа. Просто чтобы ты знал.
Филлип улыбнулся на это заявление так, словно уже слышал его десять раз от десяти тысяч других женщин, и знал, что говорили они чистую правду,
