style="font-size:15px;"> Девушка осторожно присела рядом и поджала ноги. Я тяжело выдохнул.– Он обучал меня во время своего дежурства и взял меня с собой после него. Мы путешествовали недолго, но очень много. За это время я успел очень многому научиться.
– Что случилось потом?
– В одной деревне началась Белая плакальщица. Не очень близко к центру Империи, но рядом были торговые пути, и вся ситуация могла обернуться катастрофой. Мы же по чистой случайности оказались рядом.
– Это была крайне сложная неделя. Лекарства от плакальщицы нет, магия беспомощна, а конец для заболевшего один – страшная смерть. Поэтому мы давали больным сонное зелье, убивали и сжигали тело. Конечно, только тем, кто соглашался на это. Остальные верили, что поправятся… Но этого не случилось Очень много трупов, белых, как лед, с красными дорожками на лице, во рту – привкус гари, люди смотрят на тебя со страхом и злобой… Я чувствовал, как сходил с ума. Это невозможно передать. Я просто хотел, чтобы всё закончилось. А потом… Оказалось, что Бертольд заражён.
Мой голос дрожал. Я опять чувствовал, как в груди разрастается опустошающий страх, опять ощущаю горечь на языке, опять слышу свои бессмысленные, неуслышанные молитвы…
– Тогда мне хотелось умереть, несмотря на всё Божьи запреты, и тогда я узнал, что просто так из этого мира не уйду. Я сделал это. Убил собственного наставника и спалил тело. На этом… Болезнь остановилась, но я встречался с ней и позднее. А Бертольда похоронили здесь, а не в горных склепах, как всех инквизиторов. Он сам хотел лежать в родной земле. Я плачу местным чтобы следили за могилой… И сам иногда прихожу.
Я снял маску, хотя плащ по-прежнему скрывал моё лицо.
– Дань прошлого, не иначе. Всего лишь очередной человек, который не дал мне скатиться в пучину безумия.
– Твой голос… Звучит иначе, – тревожно произнесла Рели.
– Всё говорят, что с маской я кажусь старше. Голос искажается сталью.
– Тебе больно, – утвердительно сказала она.
– Больно. Но к боли привыкаешь. Она напоминает, что ты всё ещё живой. Проблема в том, чтобы не пожелать стать мёртвым.
Рели не продолжала расспросы, не пыталась заглянуть в лицо, лишь тихо сидела рядом. Я успокоился, снова надел маску и встал.
– Пойдем. Не будем ворошить это прошлое.
– Кто-то есть впереди!
Рели остановилась и попыталась прислушаться. Дорога делала поворот и в лучах заката нельзя было разглядеть, что твориться впереди.
– Целый конный отряд, – напряжённо сказала ученица. – Идут медленно, кажется, с повозками.
– Не разъезд, – задумался я. – Для каравана много всадников. Сейчас увидим.
Мы прижались к краю дороги и замедлились. Сквозь крону показались наездники в латах с белой подкладкой. Крупные, породистые лошади, великолепные доспехи гномьих мастеров, телеги с навесами. Не узнать знакомое крыло под предводительством Розы я не мог.
Она уже во весь опор мчалась
