ребер ручьями источали кровь, и мне стоило больших усилий не упасть. Когда я наконец увидел вендиго, загадочным образом вернувшегося обратно, задние лапы твари оказалась закованы во льду, а на теле висели ледяные обломки. Он яростно рвал землю в попытках выбраться, и, несмотря на подпаленную огнем шерсть, мелькавшие молнии, десятки торчащих стрел, воткнутые длинные копья и несколько храбрецов, что топорами и мечами награждали монстра новыми ранами, лёд опасно трещал.Чудище лишь ревело, как будто боль лишь подпитывала пламя гнева. Через несколько мгновений вендиго освободился и прыгнул вперёд, позволяя копьям вонзиться ещё глубже, и… Моя самая сильная руна Бедствия, начертанная ещё несколько лет назад на обратной стороне моей маски на всякий случай, разорвала пополам голову и спину твари. Вывалились бурые внутренности, трава потемнела, я же с облегчением выдохнул и встал. Где-то в далеких Золотых водах одному однорукому слуге, чью кровь я и использовал, стало плохо, но он наверняка в этот момент печется не о своем здоровье, а обо мне. Роза опять что-то кричала, я хватал ртом холодный воздух и осматривался. Если паладины подготовились, можно было бы обойтись без жертв, но, к сожалению, мой взгляд выхватывал оторванные конечности в темноте. Но больше всего меня волновало не это. Рели нигде не было. Я засеменил обратно к сторожке, прихрамывая и уже почти не истекая кровью, отворил дверь.
Отрубленная голова девушки с приоткрытым ртом лежала на сундуке. Её тело оттащили в левую комнату, из проёма виднелись лишь сапоги. Что-то сидело прямо там, за стеной, я слышал это по чавкающим звукам. Вытащил клинок, сделал шаг вперёд и провалился в тьму…
Проснулся я на кровати в сторожке. Ни ран, ни боли, ничего не осталось. Комната же совсем не изменилась, тот же стол, те же писчие принадлежности, та же книга… Я хотел рвануть в соседнюю комнату, но внезапно остановился и немедленно взял в руки переплет.
Буквы замерли, больше не прыгали, но почему-то собранная фраза как будто не несла никакого смысла. Однако ситуация для меня хоть немного прояснилась, и враг показал кусочек истинного лица.
Я осмотрел другие комнаты. Вещи остались нетронутыми, а вот Рели исчезла. В левой комнате на крюках висели туши животных, рядом лежали сложенные шкуры. В самом углу, укрытые тряпками и тканью, обнаружились тела. Это были две ухоженные девушки, одна в простом наряде служанки, а вторая в дорогом походном платье с плащом и золотой брошкой. У служанки был проломлен череп, а вот над дворянкой долго издевались… Множество кровоподтеков, синяков, ни одного живого места не осталось. На шее обнаружилась красная полоса, а на верхней балке – обрывов верёвки. Я яростно ударил кулаком в стену и вышел на улицу.
Темнота как будто бы отпрянула, хотя день ещё точно не наступил. Стелился грязно-серый туман, в пяти шагах ничего не было видно. Из травы как будто выпили всю жизнь, она стала блеклой и безжизненной. Внезапно впереди пелена разошлась, и показался яркий костёр лагеря. Около него виднелись люди.
– Значит, собираешь
