передам дневник в библиотеку Коллокувиума. Он будет в безопасности.– Благодарю Вас!
Маркиза заставила себя улыбнуться.
– Доброй ночи, Ваше сиятельство.
– Доброй ночи.
Госпожа Гезайль еще раз взглянула на дневник и вышла, прихватив поднос с пустым бокалом и сливочником.
Лесиастрат выдохнул. И понадеялся, что камердинер никогда не узнает, в каком виде маркиза лицезрела высокородного гостя. Маг поправил плед на коленях и ещё раз перечитал описание шторма. Затем – более ранние записи. Лелуш упоминал о росте атмосферного давления и вспоминал забавный анекдот, связанный с корабельным барометром.
«Давление продолжает расти, моя бесценная. И это внушает мне радость и наполняет грудь мою сладостным предчувствием. Такая погода, моя ненаглядная, говорит о том, что корабль наш ожидает быстрое плавание по ровному морю. Мы доберемся до порта так же легко и скоро, как если бы ехали от Вашего папеньки к Бони…».
На следующий день корабль погиб в сильнейшем шторме, который не удалось обойти ни против ветра, ни по касательной. Из уголков памяти Лесиастрата настойчиво возвращался голос лотмана: «Погода свихнулась с пьяненькой». Что означало резкую смену ветра и температуры.
Мастер отложил дневник и откинул плед. Взял с секретера зеракло и связался с Толстенем – поулвеликаном, магом огня и давним соратником Лесиастрата по Комиссии магической безопасности. Сейчас он возглавлял Восточный отдел КМБ.
Толстень не поверил, что Северные магии вмешиваются в мировой климат, но всё-таки дал свои координаты, и Лесиастрат телепортировал дневник Лелуша.
– Раз ты светишь сам, значит, дело серьезное, – заметил полувеликан. – Я сообщу, куда следует. Они разберутся.
– Благодарю, Толстень.
– Ты что-то затеваешь? – маг огня сощурился, и глаза пропали на круглом одутловатом лице.
Лесиастрат задумался: стоит ли посвящать постороннего в семейные дела. И решил, что стоит. Дела из семейных неотвратимо превращались в международные.
– Я еду в Морию. Шурин пропал в Тай-йге…
– Ты женат?? – Теперь глаза не просто появились, а заняли всё свободное пространство на лице, между челкой-фонтанчиком и усами-буклей.
– Я хочу его найти, – закончил фразу Лесиастрат. – Старшему сыну 13 лет, – ответил маг на вопрос соратника о семье.
– Вот это да! Ирэна знает?
– Я не рассказывал. Толстень. Я еду в моринские леса. Это очень близко к Северным магиням. Тебе нужна какая-нибудь информация оттуда?
На этот раз задумался Толстень. Лесиастрат не смог расшифровать его сопение и жевание усов. Наконец, полувеликан крякнул и широко улыбнулся:
– Там всë в пределах. Я бы лучше о жене твоей послушал!
Лесиастрат смахнул, и связь прервалась. Он никому не собирался рассказывать о Жемчужине острова Терезы.
Итак, мы узнали
