снова спросил Дадбаная Обинна столь любопытную женщину. – Если у них все забрать из сундуков по ошибке, они получат ровно в восемь раз больше такого жертвоприношения, но только в картинных книгах и световых образов.
Лилиа пробудилась вновь с Дадбаная Обинна ровно через триста ценных циклов, но для них они пробежали как два мига. Было достойное угощение силами Вселенского оружия:
– Я могу сделать эти реестровые записи, на планете с честью и совестью, с душой и телом, с юностью и старостью, но со срединным путем в картине собственнического мира.
– В этом вы не ошибаетесь, жертвенные котлы «циветты и брыски» убрали и теперь поглощают самих себя в наказании за перевернутую своду и восстание против горбатого господина. – В потемках улыбаясь, но озарив все вокруг себя золотым сиянием и белой книгой с красной точкой остановки на ленте времени, подняла она руки в сторону оборотного Солнца, соглашаясь с истинной свободой, – опровергни, что, повесив новые шары, они уж наверняка отправятся в Страну грез от партии мира в эпоху изобилия. Почему Боги предают идеалы партии?
– Как же так примыкают…? – как бы сгорбленно скорбел Дадбаная Обинна и в тот же миг уголки его рта снова поднялись, – Теперь они сомневаются на счет сделанных записей в заброшенной красной книге с белой точкой остановки. Знаю все о вывернутых книгах и не только о священном языке Сакло, на котором бывшие боги перестали отлично говорить. Этот поворот ключей вновь кстати. Скажите им: «не корова съела дерево, посланная на небесных качелях главным архитектором в наказание человечеству, а космическое дерево поглотило корову своими листьями, забыв рунические моливы истинного писания, что вероятно соответствует нашим опасениям на счет порочных и не научных пророков. – Тут князь Земли по установленному временному плану на следующий миг стал топтаться в руническом танце то в одну сторону, держа вместе руки, то в другую, поднимая их вверх.
Лилиа в восхищении с блестящими глазами, упивалась радости души и мудрости сердца ее повелителя времени.
– Действительно ослам хочется рвать и метать молнии что б искры вылетали из-под камней, – сказала представленная женщина. – Ушли они, Кламон, с точным решением через широкие ворота первобытных племен и с верой в ту родовую культуру, которая неестественна смерти при борьбе со зверями. Острая гибель веры в три цвета на воде играть не будет в сопровождении многолучевой Правия Таланта, но никто примерному животному из божеств особого рода не кричал, как и себе подобно.
– Что они скажут про смерть трех цветов, – начал уж много больше помирать Дадбаная Обинна с сородичами, превратившихся в божеств, – некоего правителя башни, что, следовательно, при сочинении что-нибудь желанного и по-нашему – Восьминосицу с третьей письменностью – Име-емивара?
– Этих злых директоров подчинения большого буша торговли я знаю, – ответила свободная Лилиа.
– Где ваша правда? –
