внутрь горной породы – комнаты членов королевской семьи располагались в самой глубине дворца.
– Мы будем за дверью, Ваше Высочество,– отрапортовал командир отряда, прежде чем Хала скрылась за дверью.
– Ага,– прошептала она уже в комнате.
Давящая тишина комнаты легла на ее плечи, как огромная гора. Хала осмотрелась и поняла, что здесь ничего не изменилось с тех пор, как она сбежала из дома много лет назад. В дальнем углу комнаты стоит неширокая кровать под шитым покрывалом, рядом – небольшой письменный столик с книжной полкой. Еще чуточку подальше стоит большое напольное зеркало, скрывающее за собой книжный шкаф. И почти посередине комнаты, на самом виду – огромный ткацкий станок. По стенам пещеры, которую по злой иронии называют комнатой, развешены гобелены с кривоватыми портретами предков – славных королей Гномьего королевство и их благочестивых супруг. Хала поджала губы, увидев портрет отца, висящий в одиночестве. Ей всегда говорили, что с лица ее матери не успели соткать ни одного гобелена.
Все газовые светильники и свечи в комнате были зажжены. Приглашая ее во дворец, отец уже знал, что не отпустит свою дочь назад.
Унылая порядочность этой комнаты заставила Халу застонать и привалиться к двери. Сбегая из этого места в казармы, она мечтала больше никогда не вернуться. Раствориться в солдатской жизни, умереть в бою с нечистью – что угодно, лишь бы не скука этой комнаты и не голос няньки, увещевающей ее сесть работать за ткацким станком. «Прясть и ткать могут только самые богатые женщины,– нашептывала нянька.– Вы принцесса и можете соткать сколько угодно полотен. Это истинное женское счастье!»
Шерсть в Подземелье была огромной редкостью. В города она могла попасть двумя путями: либо с Поверхности за огромную сумму денег, либо с пещер, где жили особые подземные овцы, куда добраться могли очень немногие воины, а вернуться – буквально единицы. Шерстяная одежда была предметом роскоши, ведь она прекрасно согревала в холодных пещерах, а еще ее можно было окрасить в самые яркие цвета.
«Истинное женское счастье». Хала пнула ткацкий станок со всей силы. Он отозвался возмущенным скрипом и слегка покачнулся. А гномиха прошла дальше и рухнула на кровать. Нужно ждать новой встречи с отцом, чтобы попробовать убедить его отменить свое решение. А до этих пор скоротать время будет лучше во сне. Да и не спала она очень давно.
Сон был коротким и черным. Годы службы приучили Халу просыпаться от малейшего шороха. И в этот раз она вскочила на ноги незамедлительно.
– Что такое?– прошептала она самой себе.
В комнате было по-прежнему тихо, газовые фонари горели также ровно, а свечи не сгорели и наполовину. Кругом прямо-таки разливалось напряжение. Густое, как туман и шепчущее о катастрофе.
Хала осторожно пробралась к двери. Ни на входе во дворец, ни после, стражники ее не обыскивали. И потому в ножнах обоих сапог сохранилось по кинжалу, а в поясе на талии – метательные диски. Гномиха сжала в руках один из кинжалов и толкнула дверь. Та поддалась, с легким скрипом открывшись.
Коридор,
