таким иллюзиям у нее. У Сагиды наблюдаются отклонения от нормального курса, рассчитанного на два года, и это нас беспокоит. – Врач подошел к большому аппарату в центре комнаты и начал настраивать его. – Не понимаю, почему наша программа и все наши учреждения наводят такой страх на людей. – Он внимательно посмотрел на Лариона. – Надеюсь, ты сам–то не считаешь нас какими-то монстрами, злодеями, которые плетут заговор против человечества?
– Нет, не считаю, – спокойно сказал Ларион. – Я добровольно стал членом МПЖ, никто меня не принуждал. Только понимаете…
– Какие-то проблемы? – насторожился врач.
Ларион замялся, раздумывая, стоит ли заводить разговор на волновавшую его тему, провел несколько раз рукой по голове, затем начал смотреть в сторону.
– Так в чем дело, Ларион? – врач не скрывал раздражения. – Что ты там прячешь?
– У меня тут…, – решился было Ларион, но тут же осекся: – …да ничего особенного, но вот Сагида.... – Ларион в последний момент все же не решился рассказать доктору о своей собственной проблеме, которая все больше мучила его. Он чувствовал последнее время, что у него вроде бы желание никуда не исчезло, но что касается физических отношений с женщиной, то в этом что-то изменилось. Он смутно догадывался, что это как-то связано с процедурами обработки организма зоопланктоном. Несколько раз он собирался поговорить с кем-нибудь из мужской части населения медицинского центра, но здесь не так просто было завести более или менее тесные отношения. Будущие долгожители неохотно заводили дружеские связи.
– Ларион, ты ведь человек неглупый, – продолжал врач, изучая досье пациента, – у тебя хорошее образование. Ну как ты сам думаешь, может ли гормональная система человека оставаться неизменной, если ей предназначено функционировать в два-три раза дольше обычного?
– Но Сагида остро реагирует на все, и вообще, переживает по всякому поводу.
– Во-первых, у женщин по-другому устроена гормональная система. Во –вторых, у них естественно повышенная чувствительность к изменениям. Все это детально исследовано и изложено в вашем кратком справочнике по второму году программы. Там и по поводу переживаний и стрессов много объяснений. Ты хоть просматривал справочник и другую рекомендованную литературу?
– Да, конечно…, но не до конца, – задумчиво сказал Ларион.
Врач отметил что-то в компьютере и продолжал: – Кроме того, у Сагиды целый ворох эмоциональных комплексов из-за ее…, ты сам знаешь. Даже наши уникальные микроорганизмы никогда не вернут ей ногу и не восстановят полностью функции позвоночника. Ты ведь помнишь, наверное, сколько было борьбы вокруг этого вопроса – можно ли инвалидам становиться участниками этой программы. Победили, как всегда, великие гуманисты, которые любят свои теории больше, чем обычных людей. Но теории и модели – это всего лишь теории, а жизнь, – доктор задумчиво потер свои виски ладонями, – а жизнь существует для того, чтобы опровергать всяческие умные теории. Ну ладно, пора тебе инъекцию перед процедурой делать, –
