не работать – пособие платят, и никто от голода не умирает. Население больше не растет, рожают мало, да и не нужно это больше, есть масса других способов. Какие тут еще отношения?
– И все-таки, пожалуйста, прошу тебя, Сагида, очень прошу, скажи мне, с Ларионом что-то не так? – Мария решила перевести разговор в конкретное русло, так как по своему опыту общения с подругами знала, что продолжение этой темы приведет их к глухому непониманию. Ее переживания не вызывали ни у кого сочувствия, даже наоборот, приводили к отчуждению, к тому, что ее начинали считать глупой, чуть ли не больной. Потому что не может же нормальный человек добровольно навязывать себе какую-то зависимость от другого, от собственных чувств. Это рассматривалось даже не как проявление слабости, а как душевная болезнь, не поддающаяся лечению.
– Короче говоря, – сказала Сагида после некоторого раздумья, – у него проблемы с мужской потенцией. Он первый раз заметил после процедур с этими зоопланктонами, где-то месяца два тому назад. Сначала мы думали, что это так – психика там, он принимал таблетки. Но потом стало ясно, что это серьезно. Вот он и начал беситься. Ему твой визит сейчас совсем не к месту, только неприятные воспоминания. Не знаю, чего он тебе не сказал…
– Об этом мужчины обычно не говорят, предпочитают держать в себе, – печально покачала головой Мария.
– Да я не про то, не про его слабость. Он тут решил…, – Сагида заговорила еще тише, так что ее вообще трудно было услышать, – в общем, он собирается бежать отсюда. Легально он не может прервать свое участие в программе, так как деньги ему все равно не вернут. А если его спонсоры узнают, сама понимаешь, они его в покое не оставят.
– Что же делать? – Мария с отчаянием в голосе, умоляюще посмотрела на Сагиду.
– Как что? Выход у него один – взять немножко этих медуз и толкнуть их на черном рынке. Не он первый, так многие уже делали. И такие денежки за это можно сорвать – ого-го! Все окупится.
– То есть, ты имеешь в виду… выкрасть? Это же преступление!
– С такими деньгами он откупится от кого угодно. Или ты хочешь, чтобы он остался инвалидом-импотентом?
– Это ужасно, неужели здесь врачи не могут что-то сделать?
– А зачем им это? Ты знаешь, сколько они получают за эту программу? Они будут до последнего убеждать всех, что это не опасно для здоровья. Тем более, что такая реакция пока только у Лариона, я не слышала, чтобы у других было что-то подобное, хотя…, не знаю, не уверена. Поэтому ему лучше вообще держать язык за зубами, руководители программы будут скрывать любую негативную информацию. Ну ладно, – Сагида видела, что Мария собирается задать ей вопрос, – мне нельзя тут долго оставаться, опасно. Я возвращаюсь в центр и скажу ему, что ты будешь ждать здесь до завтра. Он сообщит тебе, когда и где вы должны будете встретиться. Скорее всего, в другой стране, там, где безопаснее. – Сагида подняла голову и впервые внимательно посмотрела Марии в глаза. – Если ты действительно хочешь
