больше выяснения обстановки и питаясь больше всевозможными частными сведениями, которые при неудаче всегда рисуют картину много мрачнее, чем она на самом деле есть. В руках у командира корпуса были находящиеся при штабе: 1 рота пехоты, 17-й саперный батальон, 1 эскадрон драгун и 1 сотня казаков. С таким резервом, когда в дело втянут весь корпус, конечно, многого сразу не сделаешь, но можно было надеяться по пути подобрать, остановить, устроить отходившие части. А там, бог весть, что могло быть: история ведь дает нам многое множество примеров, когда из ничего, казалось бы, создавалось не только кое-что, а очень многое. Во всяком случае надо было что-то попытаться предпринять. А этого сделано не было. Командир корпуса пребывал в том положении, которое характеризуется как худшее решение, когда нет никакого решения. Он все еще выжидал.
Часов около шести появились отходящие части 7-й кавалерийской дивизии. Одни из них проходили по дороге от Радкова через Новоселки и далее куда-то в тыл, другие – западнее Новоселок. Скоро вслед за сим разнеслась весть, что неприятельская кавалерия направляется на Новоселки с юго-востока. Опасность угрожала, таким образом, непосредственно штабу корпуса. Это вывело начальство из какого-то оцепенения. Роте приказано было занять южную и юго-восточную окраину деревни, эскадрону и сотне выдвинуться в направлении на д. Лиски для прикрытия штаба и освещения местности в этом направлении. Это все было, так сказать, прилично. А дальше было – неудачно. Начальник штаба посоветовал, что штабу немедленно надо уйти из Новоселок, отступить; куда – намечено было Старое Село. Немедленно поданы были автомобили и штаб помчался по дороге на Потуржин. Шаг был вдвойне неудачен. Вместо того чтобы отправить сначала обоз, учреждения штаба и вообще все, что в данный момент только мешало и связывало нас, а самим выбрать другой пункт, ближе к войскам и истинной обстановке, мы ушли дальше от этого, в еще большую неизвестность. Поспешный отъезд командира корпуса с личным составом штаба породил – иначе и быть не могло – паническое настроение в хозяйственной части штаба, в обозе и учреждениях. Все это, конечно, устремилось вслед за автомобилями. Несколько повозок было брошено по пути, просто отпряжены лошади и повозки брошены. А казначейство, контроль, суд приобрели такую инерцию, что казначей с сундуком выдохся только в Ковеле. Второе – путь отхода своего штаб выбрал нецелесообразно. Проще и логичнее было раз уж уходить, так уходить от неприятеля, то есть в сторону с. Телятин, а не почти мимо него, на По-туржин. Конница противника, от появления которой все и сорвалось с места, могла же наблюдать отступательное движение и действительно она его наблюдала, как мне лично пришлось в этом убедиться. Когда штаб собирался уходить из Новоселок, я по собственной инициативе попросился у начальника штаба поехать вперед для выяснения обстановки, хотя бы в районе, ближайшем к штабу. С собою взял трех казаков-конвойцев и по пути присоединил офицера связи, посланного с такой же целью. Сначала я направился по дороге на Радков. Эскадрон ротмистра Стрехи пошел в направлении на Лиски.
