пришли, мне домой пора ехать!»
На докладе командиру роты я, стараясь не забыть детали, всё доложил как есть. Серёга и так знал о проблемах своего подразделения. Поэтому сказал: «Я понял, иди занимайся по распорядку, вникай в службу». Он знал, что не сможет особо ничего взыскать с командира взвода – тот не мытьём, так катаньем всё равно уедет к новому месту службы. Спрос будет с Серёги как с командира роты. На этом и порешили.
Смоленский собрал свои личные вещи в сумку, пожал мне руку, пожелал удачи и отвалил в полк. Груз ответственности лёг на мои плечи, и мне вместе теперь уже с моим взводом предстояло выполнять боевые задачи! Ну что ж, вроде неопределённости стало меньше. А это уже маленькая, да победа.
Настал момент истины. Первым делом я решил проверить действия личного состава по тревоге, знание и выполнение боевого расчёта – и обязательно ночью, чтобы создать обстановку, приближенную к боевой. Очень уж хотелось мне поднять заставу в ружьё и посмотреть, как действуют подчинённые.
Весь вечер я предвкушал азарт учебной тревоги, поглядывал на часы и на небо, ждал, пока зайдёт солнце. Стемнело, произвели отбой, первые смены наблюдателей выдвинулись по своим направлениям. Я терпел, чтобы не сорваться и не поднимать тревогу раньше времени, ждал, чтоб покрепче заснули. Я хотел по-боевому… и дождался 3.00 ночи, когда спать было охота не только солдатам, но и всей чеченской земле, лесам, полям и весям.
Я выбрал нужную минуту и наконец-то скомандовал: «Застава в ружьё! Нападение с фронта!», и даже самому стало немного страшно – а вдруг реально напали, воображение, знаете ли…
Началась неподдельная круговерть! Сердце моё застучало, виски запульсировали от напряжения, дрёму как рукой сняло. Дежурный и дневальный дублировали команду, дневальный убежал на командно-наблюдательный пункт и начал хреначить железякой по гильзе, звон и топот стоял непередаваемый – сопение, стук солдатских сапог, приглушённые маты и пендали товарищей по оружию подтормаживающим сослуживцам.
Солдаты сгребли бронежилеты, висящие на специальной подставке, похватали свои автоматы и растворились в ночи. Минут через четыре-пять всё стихло. Мой замкомандира взвода с папкой боевого расчёта подошёл ко мне и сказал: «Все на местах, товарищ лейтенант, пойдёмте проверять?»
Варсанофьев, мой заместитель, тоже Серёга, был дембелем: через пару месяцев ему предстояло уехать домой. С ним, я считаю, мне повезло. Он был земляком ротного – так получилось, что они оказались из одной чувашской деревни и оба по национальности чуваши. Их родители хорошо друг друга знали. Младший Серёга боялся подвести старшего, чтобы в деревне не опозориться – служил исправно и был для односельчанина опорой.
Ростом бог не обидел, сильный и очень дисциплинированный сержант. Спуску не давал даже своим дружкам-дембелям, своим однокашникам и своему призыву. Опять же
