И где потом объявлялись на свет белый, никто особо не интересовался.
Каким ветром на границу с Вечным лесом принца Ждана в тот несчастный день занесло, до сих пор непонятно. Проскакал бы мимо да вернулся к своим егерям-охотникам, свите придворной. Но увидела его гаевка, внучка Дубовода Семидневича, – и бегом деду докладывать: так, мол, и так, справный принц на коне коло леса ошивается, а ну как поможет королеве с Соловьём совладать. Всё ж таки одного корня ягоды, кровей человеческих да и мужеского рода оба. А знамо дело, мужик мужика поймёт издалека. На свою беду, послушал неразумную старый леший, завёл Ждана в лес, королеве показал. И завертелось.
Выслушал тогда принц Амбреллу, и хоть и сбледнул с лица, да храбро в грудь себя стукнул и поклялся Соловья-разбойника извести.
Собрали его в путь-дорогу, пару вещиц волшебных для удобства дали: салфетку-самобранку походную, стаканчик-наливайку для питья. Ну и по мелочи всяко-разно собрали: плащ-невидимку, свисток-зазывалку (свистнешь в него три раза – слетится птиц видимо-невидимо), одеяло-на-земле-спало (расстелешь на привале – мягче перины станет, в любую стужу согреет, под любой размер и форму подстроится). И отправили королевского сына на битву страшную, на подвиг ратный.
Вернулся принц Ждан в королевский дворец с победой ровно через неделю. С лица опухший и помятый, словно неделю на булыжниках спал. Руки белые тряслись, ноги не держали. Амбрелла выбежала сама лично встречать героя, слуги верные в палаты героя повели, на перины пуховые отдыхать уложили, предварительно попарив в баньке да окунув в купель с живой водой. Уж больно запах от принца шёл неприятный.
А после пир был на весь лесной мир. И с замиранием сердца Амбрелла слушала повесть о ратных подвигах Ждана, что аки лев бился неделю без продыху с окаянным Соловьём-разбойником. И одолел-таки врага в бою жесточайшем. Однако убивать не стал, пожалел, отпустил с миром злыдня, взяв с него слово крепкое, что более тревожить лес и нервировать королеву Амбреллу не будет Одихмантьев сын.
На что запала в тот день юная фея, ни разу до того любви не ведавшая, кто теперь поймёт. То ли героя могучего, благородного нарисовало ей воображение, то ли милосердие принца Ждана к поверженному врагу пришлось по сердцу, да только глаз восторженных не сводила она с прекрасного мужского лица, каждое словечко ловила, затаив дыхание, ручки нежные к груди прижимала. А сердце колотилось в горлышке как сумасшедшее. И расцветали в нём цветы дивные, пели птицы песни сладкие, малиновым цветом разгоралось щемящее чувство в солнце души.
Во время пира королева Амбрелла пригласила царевича погостить в королевстве фей. Ждан, недолго думая, с радостью согласился. Попросил только отправить весточку батюшке, что, мол, жив-здоров, в гостях задержался, скоро будет. А сам так и норовил то ручку королевскую поцеловать, то самый вкусный кусочек в тарелку девичью положить, то в глаза томно так с тайным значением заглянуть. И понеслось!
Пир
